Последний богдыхан из династии Инь отличался жестоким и деспотичным характером. Ни князья, ни народ не любили его, и этим воспользовался могущественный и храбрый правитель княжества Чжоу. Он восстал против тирана и лишил его престола. Вступив на престол богдыхана, он, боясь за неприкосновенность своей власти и чтобы усилить ее и умножить число приверженных ему людей, раздал массу областей в вассальное владение своим близким людям, родственникам и друзьям и умножил таким образом число княжеств до 156. Это-то и послужило причиной смут, целые столетия потрясавших государство и особенно усилившихся в эпоху, предшествовавшую рождению Конфуция, которая представляет ту же историческую картину, какую мы видим в Средние века в феодальной Европе или в удельный период истории России.
Китайской империи в эту эпоху пришлось пережить целый ряд неурядиц, смут и междоусобий и долгую ожесточенную борьбу с варварскими пограничными народами. Разделенная на множество мелких владений, признававших только номинально зависимость от богдыхана, империя, по-видимому, находилась на краю гибели. Каждое из этих владений желало усилиться и расширить свои пределы за счет соседних областей и являлось, таким образом, рассадником распрей и междоусобных войн. Вся китайская история того времени переполнена рассказами о братоубийственных войнах, коварных интригах, изменах и возмущениях против богдыхана. Выработанные культурные начала стали забываться и приходить в упадок. Религия находилась в пренебрежении, законы бездействовали, сильные притесняли слабых, крупные землевладельцы отнимали земли у мелких собственников и оставляли их без клочка земли. Последние умножали собою бесчисленные толпы бродяг и нищих, не признававших никакой власти и законов.
Возникли неведомые до сих пор воровство и грабежи, всею тяжестью падавшие на тот же народ, который без того уже страдал под игом беспрестанных войн и должен был доставлять средства для содержания бесчисленных армий.
В истории Китая указывается, что эти армии иногда состояли из сотен тысяч человек. Народу же приходилось строить крепости и нести остальные тяжелые повинности, вызываемые потребностями военного времени, доставлять средства князьям и вельможам на постройку дворцов и на различные пиршества и празднества.
Все это вызвало ропот даже у известного своим терпением и трудолюбием народа. Отголоски его возмущения дошли до нас, сохранившись в безыскусных народных песнях. Подавляемый массой поборов и налогов и непосильным трудом, народ был близок к возврату в первобытное состояние варварства. Должна была наступить пора преобразований. Надо было найти способы водворить в государстве порядок и начать новую жизнь. При безначалии и нравственной и политической распущенности, господствовавшей в Китае в эту эпоху, должны были наконец явиться преобразователи нравов, здравый голос которых указал бы народу и правителям путь к истине, призвал бы их к повиновению законам.
И действительно, в это время стали появляться люди, стремившиеся тем или иным путем внести покой и мир в государство, – люди, сознававшие всю необходимость его объединения.
Среди них были и полководцы, мечтавшие достигнуть заветной цели силою оружия, и политики, старавшиеся путем дипломатических уловок и переговоров достичь того же (дипломатия и в то время имела большое значение, как это видно из существовавшего тогда выражения «трехдюймовый язычок стоит стотысячной армии»), и, наконец, философы. Последние видели спасение страны в установлении и улучшении нравственного и религиозного быта народа, во введении строгого порядка, основанного на правильных гражданских и уголовных законах, и в предложении целого ряда мер к поднятию материального благосостояния народа, улучшению его сельского хозяйства и промышленности.
Из этих философов наиболее известны Лао-цзы, Конфуций и Менций, ученик Конфуция.
Лао-цзы был основателем существующей и поныне в Китае религии даосов. Эта религия основана на древнем, принадлежащем востоку Азии миросозерцании, по которому коренной причиной всего существующего признается высшее вечное духовное существо, а человеческие души – излиянием (эманацией) этого существа. Сообразно этому Лао-цзы проповедовал метампсихоз – верование, что душа, не запятнанная грехами, возвращается к своему божественному началу, тогда как грехи осуждают ее на пребывание в других телах животного мира. Во имя этой идеи Лао-цзы проповедовал также презрение к внешности, подавление вожделений и страстей и провозглашал приобретенное этим путем душевное спокойствие величайшим благом.