— Верьте, молодой человек. Верьте.
Они медленно направились к автомобилю.
— Хорошо. Сегодня не нужно будет поливать, — сказал дон Мельчиорре.
Затем он повернулся к молодому человеку:
— Должно быть, вам кажется странным, что я, владелец пятиста гектаров в долине реки По, придаю такое значение какому-то маленькому клочку земли в заброшенной деревне. Дело в том, что я не хочу забывать, откуда все началось. Я прихожу сюда каждый раз, когда нужно принять важное решение. Прихожу один, даже без своего шофера. Когда я был помоложе, то мог провести здесь всю ночь, устроившись на матраце в курятнике, и встречать рассвет. Рассвет над этой долиной просто сказочный! А сейчас следуйте за мной, наш поход еще не окончен.
Они оставили сапоги в багажнике и пошли по дороге. Дон Мельчиорре продолжал говорить об этой длинной экономической цепочке, весьма несправедливой в его глазах, которая отделяла крестьянина от промышленника, промышленника от потребителя, и все это — во вред потребителю, который слишком дорого платил за продукты низкого качества.
— В реальности, — заключил он, — для одних агропромышленность — это система обогащения, для других — обнищания, а для потребителя — отравления. Я говорю об американцах, но касается это не только их. Низкосортная еда выносит нам приговор — да, мы тоже пострадаем, если будем не в состоянии предупредить наступление с той стороны Атлантики. Американцы изнищают вкус и губят здоровье миллионов людей всего мира.
— Это речь представителя левых! И я слышу ее от вас! — воскликнул Грегуар.
Дон Мельчиорре улыбнулся.
— Если вы доставите мне удовольствие и побудете в моей компании еще немного, то поймете, что это не единственное, чем я могу вас удивить.
— Тогда вперед! — весело произнес Грегуар.
20
Прибыв в Париж, Билл Дженкинс не сразу заметил, что во французской столице появились полные люди. В Штатах это было нормой. Для полных людей существовали клубы, журналы, автобусы со специальными сиденьями. Америка раскололась на две части: сторонников аэробики и низкокалорийного питания, кумиром которых долгое время была Джейн Фонда; и полных людей, для которых авторитетом был кинорежиссер Майкл Мур. Это был веселый и ироничный толстяк, завсегдатай «McDonald’s» и любитель газированных напитков.
Но во Франции Дженкинс не ожидал увидеть столько полных людей — мужчин, женщин, даже детей, тело которых являлось наглядным свидетельством несбалансированного питания с минимумом свежих овощей и фруктов, но богатого различными полуфабрикатами и сладостями, короче говоря настоящим ядом.
Дженкинс был поражен своим открытием. Позже, зайдя на Международную ярмарку пищевой промышленности и пообщавшись с экспертами, он узнал, что ожирение уже поразило Германию, Нидерланды и даже дошло до Великобритании.
Итак, Европа, агропромышленный сектор которой оценивался более чем в 600 миллионов евро, объявила войну эпидемии ожирения. Общественные власти Франции решили бороться против низкокачественной пищи с помощью рекламных кампаний. Все это напоминало битву с ГМО. На выставке, возле стенда с информацией о Сиале, Дженкинс заметил хорошенькую сотрудницу, встречающую гостей, которая не поддалась магии «McDonald’s» и обладала великолепной фигурой, имея округлые формы только в тех местах, которые нравятся мужчинам.
— Вот некоторые новости дня, — произнесла молодая женщина, протягивая Биллу несколько напечатанных цветных листков.
Взглянув на бэдж, Дженкинс увидел, что девушку зовут Амели.
— О чем идет речь? — спросил Дженкинс с акцентом, который привлек внимание сотрудницы.
— Американец? — поинтересовалась она, хлопая огромными ресницами, словно кукла Барби.
— Да, мадемуазель.
— О, я мечтаю однажды попасть в Америку! Мне кажется, там все такое грандиозное — и пляжи Калифорнии, и небоскребы Нью-Йорка, и, наконец, Эмпайр-стейт-Билдинг.
Она немного покраснела, опасаясь, что сморозила глупость, рассказывая американцу о небоскребах, не зная при этом, был он с Манхэттена или из глухой деревни.
— Да, Америка большая, — согласился Дженкинс, — но очарование, прелесть жизни, некая медлительность и особенно искусство вкусно есть — это находишь именно здесь, а не у нас.
— Вы прекрасно говорите на французском, — заметила Амели. — Вы живете во Франции?
— Нет, я здесь учился. Но с 1996 года французы и француженки сильно изменились.
— Сильно изменились?
Дженкинс надул щеки и сымитировал походку человека с толстым животом, рассмешив милую девушку.
— Вы хотите сказать, что мы стали слишком полными, да?
— К вам это никоим образом не относится, мадемуазель!
— Да, вы правы.
— Наверное, вы работаете моделью?
— Нет, здесь я являюсь консультантом, а вообще прохожу стажировку в рекламном агентстве и участвую в подготовке агропромышленных кампаний.
— Это увлекательно. И что же вы запустили в последний раз, если не секрет?
Девушка улыбнулась.
— Несколько продуктов питания, полезных для здоровья человека. Например, сардины в упаковке без соля Овощи в упаковках, которые достаточно опустить в кипящую воду или разогреть на пару. Сметану, созданную на основе сои, следовательно, без всяких жиров. Огромное количество йогуртов и других молочных продуктов с живыми бифидокультурами, которые стимулируют иммунную систему. Мы также выпустили на рынок масло без холестерина и еще кое-какие легкие продукты. Мы пытаемся убедить людей, что пища должна приносить пользу.
— Эти инновации наверняка позволяют производителям повышать отпускные цены, — сказал Дженкинс.
— Конечно, но ведь это делается во благо. Нужно вновь привлечь внимание инвесторов к продуктам, которые могут быстро улучшить состояние здоровья наших сограждан и, как следствие, сократить расходы Фонда социальной защиты.
— Социальной защиты? Ах да! Вы, французы, получаете страховку даже при малейшем насморке!
— Вы преувеличиваете, мсье…
— Билл.
— Как Буффало Билл! — прыснула Амели.
— Как вам будет угодно, хотя я никогда не приближался к быку ближе чем на десять метров и не убил ни одного индейца. Что в этих бумажках, которые вы мне дали?
—. Каждый день на выставке мы собираем всю информацию, которая касается французской пищевой промышленности. Сегодня речь идет об атаке, предпринятой против ложных этикеток.
— Очень интересно, — ответил Дженкинс. — А какую именно ложь вы разоблачили?
— Например, против «Nestle Waters» был возбужден судебный процесс из-за их персикового напитка.
— И по какой причине?
— Они перепутали натуральный сахар и химические ппдсластители. А это далеко не одно и то же. Потребитель подумает, что это натуральный продукт, а на самом деле в нем содержится такой же сахар, как и в газированных напитках, — сахар, от которого толстеют.
— Да, с вашими обществами защиты прав потребителей шутки плохи.
— Конечно, и они абсолютно правы, — произнесла Амели с оскорбленным видом.
— Вы обиделись?
Подошел какой-то посетитель, девушка протянула ему кучу буклетов и показала, как пройти к стенду с зерновыми культурами, возле которого стояла огромная печь для хлеба.
— Вовсе нет, — ответила Амели. — Но потребителям надоело, что их принимают за безвольных телят.
— Телят?
— Да, — подтвердила Амели. — Де Голль называл Французов телятами и, бесспорно, был прав. Коровье оешенство, куриный грипп, лосось, вызывающий раковые заболевания, не говоря уже о мясе с гормонами и ГМО, которые прячутся даже в самых привычных продуктах. Поэтому единственный выход мы видим в том, чтобы предоставить широкие полномочия обществам защиты прав потребителей, которые стремятся обеспечить нам здоровое питание.
— Да-да, конечно, — согласился Билл и, помедлив, спросил: — Может, выпьем по бокалу вина?
Девушка глянула на часы.
— Я не против, но не могу надолго оставлять стенд.
— О’кей, идемте. Только куда же нам направиться, чтобы не отравиться?