Анжело Този на мгновение задумался, затем встал и направился к огромному шкафу, где хранились его досье. Он вспомнил, что старый магнат принимал участие в финансировании реставрационных работ в «Ла Скала», где работала его супруга Стефания Гранелли. И что однажды за ужином патрон, обычно такой сдержанный, сделал необычное заявление о том, что собирается накормить весь мир своими продуктами, как музыкант, который питает души людей. Было ли это потому, что он находился под сводами театра? Всегда ли этот крестьянин говорил с таким запоминающимся лиризмом? Поскольку работы в «Ла Скала» были очень дорогостоящими и в них были вовлечены некоторые политические деятели, судья завел предварительное досье, чтобы на случай, если однажды разразится скандал, касающийся этого события, быть хорошо подготовленным документально.
Он быстро пролистал папки, разложенные в идеальном порядке. Анжело Този придавал большое значение классификации; он считал это основой всякого расследования. Поэтому все его досье лежали в строгом хронологическом порядке, по именам и городам. Судье не составило никакого труда отыскать вырезку из газеты, где упоминалось о порыве дона Мельчиорре.
Это происходило около года назад. На фотографии нарядные люди окружали председателя Совета министров Сильвио Берлускони, приехавшего официально отметить начало реставрационных работ в «Ла Скала». Справа виднелся торжественный силуэт дона Мельчиорре. Его длинные седые волосы были безупречно уложены. Итальянец был больше похож на дирижера оркестра или гениального композитора, прибывшего почтить театр своими шедеврами, чем на бизнесмена.
Память судью не подвела. В довольно длинной статье, сопровождающей фотографию, автор пел дифирамбы Сильвио Берлускони. Незначительная часть текста была посвящена меценату дону Мельчиорре. Его увлеченность искусством — особенно творчеством Верди — была основным мотивом для столь щедрого финансирования работ, на которые государство перечислило какую-то символическую сумму.
«Если бы я мог, — доверительно сообщил патрон журналисту, — я бы стал таким, как Манцони, и посвятил свою жизнь созданию такого же замечательного шедевра, как „Обрученные“. Но, увы, мой писательский талант служит только для заверения документов с цифрами. Если бы я был талантлив, то стал бы музыкантом; мои партитуры путешествовали бы по всему миру, как огромные птицы по бескрайним горизонтам. Но так как я — это я, то мои амбиции воплощаются в прославлении имени Верди посредством того, что составляет наши ежедневные блага. Это молоко, кукурузные хлопья для завтрака, минеральная вода и в дальнейшем (почему бы и нет?) все то, что едят люди каждый день».
В этом слегка пафосном заявлении дон Мельчиорре проговорился о своих планах. И официальные приобретения, о которых узнал Анжело Този благодаря интернету, подтверждали, что патрон все же воплотил свои идеи в жизнь, поскольку имел на это средства. Еще раз перечитав письмо Летисии и распечатав статью о курорте талассотерапии в Андорре, судья пришел к выводу, что итальянский магнат внезапно обнаружил недюжинный аппетит. Для него больше не представляло никаких сомнений то, что все эти аргентинские, американские и австралийские компании были всего лишь незначительной частью огромного айсберга.
Анжело Този распечатал фотографию, на которой было изображено уникальное и запоминающееся лицо дона Мельчиорре. На заднем плане, как с удивлением обнаружил судья, находился еще один человек, который привык держаться в тени и лишь изредка выходить на свет, причем всегда с таким видом, будто он делает это против своей воли. Это был Альдо Лермини. Альдо, сын почтенного семейства, известный своими похождениями в миланских ночных кабаре, а также своей склонностью маневрировать в мутных водах незаконного бизнеса, но так до сих пор ни разу не попавшийся с поличным.
— Вот как! — не смог сдержать возглас удивления Анжело Този.
Таким образом, в досье, которое все это время лежало на полке и наконец дождалось своего часа (судья еще раз поздравил себя с верностью своих методов), находилось возможное решение данной загадки. Сформулировать ее можно было так: как дон Мельчиорре, мирный итальянский промышленник-меломан, смог в атмосфере полной секретности создать международную группу, которую французская инвестиционная компания взялась сделать фаворитом фондового рынка?
Продолжив дальнейшие поиски в интернете, судья наткнулся на мастерски составленный анализ группы «Verdi». Автором исследования был Грегуар Батай. Документ был довольно интересным, хорошо изложенным — одним словом, привлекательным и соблазнительным для инвесторов. Този обратил внимание на имя, стоящее внизу этого маленького в своем роде шедевра, — Грегуар Батай. Он взял письмо Летисии и отыскал там имя владельца фермы, на которую так часто заезжали грузовики группы «Verdi», — ферма семьи Батай.
Анжело Този почувствовал, что у него в руках уже не нить, а, скорее, основные фрагменты пазла, собрав который он мог получить полное представление о деятельности дона Мельчиорре. Он глубоко вздохнул и достал свой блокнот, чтобы записать имена и составить схему. Соединив имена и факты стрелочками, судья задумался, как ему действовать дальше, каким образом подтвердить свои подозрения. Отправительница письма из Франции оставила свой электронный адрес и номер мобильного телефона. Он колебался перед соблазном позвонить ей. Кем на самом деле была эта банкирша? Какой интерес она преследовала, сообщив ему, Анжело Този, эту информацию, которая в принципе не должна была иметь особой важности для нее лично?
Поэтому он решил воздержаться от звонка Летисии, по крайней мере в ближайшее время. Когда пришла его ассистентка, он попросил ее приготовить горячий кофе без сахара и принести ему досье на банк Лермини. Он хотел прощупать этот семейный банк, который явно вел двойную игру. И он не удивится, если одним из участников этой игры окажется дон Мельчиорре — добрый, щедрый, безумный меломан дон Мельчиорре.
45
В тот же день Альдо Лермини получил тревожные новости из Андорры. Карло Мендес в зашифрованном послании просил его связаться по тайной персональной линии, которая была недоступна никаким системам прослушивания. Банкир сразу перезвонил по указанному номеру, предварительно набрав специальный код из цифр и букв. Через несколько секунд на другом конце провода раздался голос. Это был его испанский компаньон.
— Что происходит?
— Вы действуете слишком быстро и неосторожно, — ответил Карло Мендес. — Я не успеваю проследить за всеми этими компаниями, которые твой босс покупает налево и направо. Мне все же нужны какие-то гарантии относительно счетов, и нужно обеспечить хотя бы минимум финансового пространства.
— Первое, — возмутился Лермини, — это не мой босс. Напоминаю тебе, что у меня собственный бизнес и я сотрудничаю с патроном группы «Verdi» только в качестве советника.
— Спокойно, Альдо, — ответил Карло Мендес. — Я думаю, что в этом деле ты тоже стал слепцом. Я отлично знаю, что с каждой сделки тебе идет немаленькая комиссия, но ты рискуешь не меньше, чем этот старик. В таких ситуациях нельзя забывать о разуме и предосторожности, не нужно стремиться завладеть всем и сразу. Несмотря на секретность ваших дел, те, кто стоит во главе рынка, рано или поздно смогут вычислить, что за всем этим стоит группа «Verdi». Сумма только официальных приобретений уже перевалила за миллиард евро. А если добавить сюда и все скрытые сделки, то цифра вырастет раз в десять. Если не ошибаюсь, сбережения компании далеки от таких сумм!
— Да, — согласился Лермини. — Но не думай, что я подталкиваю его к этому. Он сам разрабатывает стратегию. И я не уверен, что даже парень его дочери, этот француз Грегуар Батай, в курсе всех дел старика.
— У меня есть информация из Парижа и Лондона, что на фондовом рынке возникло беспокойство.
— Какое беспокойство? — спросил Лермини.
— Официально заявлено, что группа «Verdi» — кандидат на покупку вод «Perrier». А это лакомый кусок пирога. К тому же, если не принимать в расчет тайные операции, группа «Verdi» влезла в большие долги, значительно превышающие ее доходы. А если завтра держатели облигаций попросят выплатить по ним деньги, то вся система рухнет. Понимаешь?