Все это могло бы показаться забавным, если бы Эми иногда без всяких на то причин не нападала на незнакомых женщин. А в нападении Эми ничего забавного не было.
Эми вернулась к мольберту и знаками сказала:
«Не любить женщина не любить Эми не любить уходи уходи».
– Эми, перестань, будь хорошей гориллой, – попросил Питер.
– Что она сказала? – поинтересовалась Росс, направляясь к раковине, чтобы смыть краску с юбки.
Питер отметил, что Карен не вскрикнула и не подняла визг, как нередко поступали другие посетительницы, столкнувшись с далеко не дружеским отношением Эми.
– Она сказала, что ей нравится ваша одежда, – ответил Эллиот.
Эми бросила на него недовольный взгляд. Так она поступала всякий раз, когда Эллиот неправильно переводил ее жесты.
«Эми не врать. Питер не врать».
– Эми, будь умницей, – сказал Эллиот. – Карен – хороший человек.
Эми что-то проворчала и снова принялась ловко водить пальцами по бумаге.
– И что же теперь? – спросила Росс.
– Дайте ей время, – Эллиот ободряюще улыбнулся. – Ей нужно привыкнуть.
Он не счел нужным объяснять, что знакомство с шимпанзе обычно кончается намного хуже. Они швыряют в незнакомцев, а порой и в знакомых рабочих фекалиями, а иногда, пытаясь доказать свое доминирующее положение, даже нападают на человека. У шимпанзе весьма ярко выражено стремление выяснить, кто является главным в данном сообществе. К счастью, гориллы в меньшей мере склонны к установлению четкой иерархии и менее агрессивны.
В этот момент Эми сорвала лист с мольберта и принялась рвать его, разбрасывая обрывки по комнате.
– Так она привыкает? – спросила Карен.
Казалось, недовольство гориллы не пугало, а скорее развлекало ее.
– Эми, прекрати, – сказал Питер, на этот раз позволив себе не скрывать раздражения. – Эми…
Горилла уселась посреди комнаты, продолжая со злостью рвать бумагу и настойчиво повторяя знаками: «Эта женщина эта женщина». Налицо было типичное смещенное поведение. Если горилла по какой-либо причине не решается напасть, она нападает символически. Сейчас она символически разрывала Карен Росс на куски.
Более того, Эми явно все больше и больше возбуждалась. Начиналось то, что сотрудники «Проекта Эми» называли «последовательностью перевозбуждения». Подобно тому как человек сначала краснеет, потом напрягается, потом начинает кричать и бросаться всем, что оказалось под рукой, и лишь после этого переходит к непосредственному физическому нападению, так и горилла, прежде чем напасть на человека или другое животное, последовательно и стереотипно меняет форму поведения. Сначала она рвет бумагу или траву, затем ворчит и, подобно крабу, сдвигается то вправо, то влево, а потом начинает бить лапами по земле, производя при этом возможно больше шума.
Если не прервать такую последовательность перевозбуждения, Эми бросится на человека.
– Эми, – строго сказал Эллиот. – Карен – человек с пуговицами.
Эми остановилась. В ее понимании «пуговица» была непременным атрибутом высокого положения.
Горилла очень тонко чувствовала малейшие нюансы человеческого настроения и поведения, для нее не составляло труда сообразить, кто из сотрудников проекта занимает более высокое положение и по отношению к кому. Однако если речь шла о незнакомых людях, то Эми, будучи гориллой, совершенно не воспринимала формальные признаки общественного положения; такие существенные для нас признаки, как одежда, манера держать себя и говорить, казались ей лишенными всякого смысла.
Когда Эми была еще детенышем, она несколько раз беспричинно нападала на полицейских. Лишь после ряда более или менее серьезных инцидентов, закончившихся укусами и угрозами подать в суд, сотрудники Эллиота поняли, что Эми казалась нелепой и смешной форма полицейских, а особенно блестящие пуговицы, и она решила, что существа в такой клоунской одежде должны занимать очень низкое положение и поэтому на них можно нападать безнаказанно. Эми рассказали, что значит «пуговица», после чего ко всем людям в форме она стала относиться с почтением.
Теперь Эми с уважением смотрела на Росс «с пуговицами». Казалось, она ужасно смущена, как будто, нарвав бумаги, сделала что-то в высшей степени неприличное. Хотя Эллиот не сказал ей ни слова, она поднялась и встала в угол лицом к стене.
– Что бы это значило? – спросила Росс.
– Она поняла, что вела себя плохо.
– Вы ставите ее в угол, как ребенка? Но она же не имела в виду ничего дурного.
Прежде чем Эллиот успел предупредить Карен, та направилась к Эми. Горилла упорно смотрела в стену.
Росс сняла с плеча сумочку и поставила на пол так, чтобы Эми смогла дотянуться до нее. На несколько минут в домике воцарилась тишина. Потом Эми взяла сумочку и вопросительно посмотрела сначала на Карен, затем на Питера.
– Она вам все переломает, – сказал Питер.
– Ничего страшного.
Эми тут же расстегнула сумочку, вывалила все содержимое на пол и принялась рыться в кучке туалетных принадлежностей, жестами приговаривая:
«Губная помада губная помада Эми любит Эми хочет губная помада хочет».
– Она хочет губную помаду.
Карен наклонилась и помогла горилле найти помаду. Ловко сняв колпачок, Эми мигом нарисовала красный круг на лице девушки. Потом Эми улыбнулась, довольно заворчала и заторопилась к своему привинченному к полу зеркалу. Сначала она намазала себе губы.
– Кажется, наши дела пошли на лад, – заметила Карен.
Сидя на корточках перед зеркалом, счастливая Эми разрисовывала себе всю морду. Не довольствуясь этим, она оскалилась и вымазала помадой еще и зубы. Питер решил, что настал подходящий момент задать Эми вопрос.
– Эми хочет поехать? – спросил он.
Эми обожала поездки и считала их чем-то вроде премии за хорошее поведение. После особенно удачного рабочего дня Эллиот часто отвозил ее в ближайшее кафе для автомобилистов, где покупал ей оранжад. Эми пила через соломинку и наслаждалась переполохом, который вызывало ее появление в кафе. Получить в один день губную помаду и обещание поездки казалось почти невероятной удачей. Эми жестами уточнила: «Машина поездка?».
– Нет, не в машине. Длинная поездка. Много дней.
«Бросить дом?»
– Да. Бросить дом. Много дней.
Эми задумалась. На несколько дней она уезжала только в больницу, когда ей пришлось лечиться от воспалениях легких и заражения мочевых путей. Те поездки нельзя было назвать приятными. Жестами она спросила:
«Куда ехать поездка?»
– В джунгли, Эми.
Последовала долгая пауза. Сначала Эллиот решил, что Эми не поняла, но она знала слово «джунгли» и должна была сообразить, что значат эти два слова вместе. Когда Эми что-то обдумывала, она разговаривала жестами сама с собой. Вот и сейчас она задумчиво повторяла:
«Джунгли поездка поездка джунгли ехать поездка джунгли ехать».
Эми отложила губную помаду, посмотрела на пол, усеянный обрывками бумаги, потом принялась собирать эти клочки и заталкивать их в корзину для мусора.
– Что это значит? – спросила Карен Росс.
– Это значит, что Эми согласна отправиться в путешествие, – ответил Питер Эллиот.
6. ОТЪЕЗД
Гигантский «Боинг-747» с отвисшей челюстью грузового отсека в носовой части выставил напоказ свое ярко освещенное нутро. Самолет вылетел из Хьюстона в Сан-Франциско во второй половине дня. Теперь было девять часов вечера, и озадаченные рабочие загружали большую алюминиевую клетку для перевозки животных, ящики с витаминами в таблетках, дорожный ночной горшок и коробки с игрушками. Один из рабочих откуда-то вытащил кружку с Микки-Маусом и, недоуменно покачивая головой, долго разглядывал ее.
Немного в стороне, на бетонной полосе, стояли Эллиот и Эми. Рев реактивных двигателей заставил гориллу зажать уши. Жестами она сказала Эллиоту: