Он судорожно раскрыл рот – ничего. Стена за девушкой и лестничный марш покрылись дымкой, и… Он смотрел в черноту космоса а перед глазами мелькали точки звезд. А затем, взявшийся ни откуда кусочек алых губ приговорил: “Ну все. Все!”, и все пропало.
***
– Как приятен сегодняшний вечер. И твоя болячка – она ткнула пальчиком себя справа в области живота – ведет себя примерно.
Он сидел на самом краю кровати. Мысль: “Вечер приятен. “ запахом морской близости возникла в нагромождении образов. А следом и само море – бескрайнее количество свежести и прохладу, несущее умиротворение к его ногам.
***
Пасмурно. Но дождя не намечается, а жара только слегка отвлеклась и горячий воздух ее дыхания лишь на долю отклонился в сторону от меня.
Полоса асфальта должна привести меня к морю. Так было несколько раз до сегодняшнего дня. Мысли в голове отрезали часть окружающего мира и мне достались только выступающие фундаменты череды одноэтажных домиков справа и непрерывная линия колючего кустарника слева.
Колючки с редкими листиками ревностно охраняли, все, что человечество сметает и бросает прочь, наивно полагая, что, то что недоступно взгляду – не существует. Прямая линия нашего взгляда вот истинная причина таких суждений.
Сейчас, вышагивая по дымящемуся асфальту, сквозь пунктиры разрывов проглядывали клочки и обрывки, объедки и крошки, и даже смерть в виде раздавленной мыши.
Изгиб влево и передо мною все оттенки серого образуют морскую гладь. Узкая полоска песчаного пляжа, и извилистая тропа. Я делаю шаг, второй, третий, но меня останавливают две огромные змеи. Их появление неожиданно, как ответ на замысловатую загадку. Такое сбивает меня с ног. Я опрокинут. Слабый шорох аккомпанирует игре света на черной полосе змеиной кожи. Ближайшая ко мне вытягивается и пара длинных изогнутые клыка оказываются у моей ноги. Судорожно пячусь, но они проворнее – еще один бросок, но я вновь успеваю отдохнуть ногу.
Гонка продолжается. Они прекрасны в своем безжалостном стремлении уничтожить. Я смешон в своем отчаянном стремлении спастись.
Осознание спасения проявилось в десятках ощутимых уколов колючей травы. Змеи исчезли, а с ними и море.
***
– Попробуй превратить мгновение в камень.
– Ха, он оставит планету без камней в своей репликации!
– Да нет, ему самому надо стать камнем.
– Иногда вы полезны…
– Стой! Ты это не всерьез?
Находясь на краю мира можно разглядеть больше деталей. И чем ближе к краю, тем детальнее он предстает нашему взору. А шагнув за край – проникнуть в его сущность.
И вот он камень на краю вершины. Тяжело удержать форму. Очень быстро заболели ноги, и заныла спина. Но тяжелее всего не поддаться желанию дышать.
Девушка, стол, стена напротив начали искриться, а затем яркая вспышка белого ослепла его.
***
Огромная шестерня скрипнула, и началось ее медленное вращение. Огромный деревянный массив, стянутый железными полосами начал свой подъем вверх. Под ним появилась узкая полоска света. Она ширилась, по мере того, как плоскость деревянных ворот растворялась в облаке, нависшем над ними. Со светом появляется внешний мир. Он деревянен и прямоуголен. Ворота растворились и теперь этот мир предстал в полном объеме.
– Как он прозаичен в своих прямых и безвкусен в своей однородности – мелькнула мысль.
Но именно безвкусица обеденного породила изысканный форму, которая уже оставила свой след в его воспоминаниях. И вот эти следы – неумолимо стираемые временем отпечатки памяти, собрались в единое целое перед ним.
Девушка сидит за столом и со скучающим видом водит ручкой по листу бумаги.
***
– Это точка невозврата.
– Точно – слегка натянув поводья, статный и пышащий волей наездник вытащил сигару изо рта и добавил – Ловко. Она убила его прошлое.
***
Прекрасная царица с черными прямыми линиями, похожими на стрелы, летящий вниз, очерченной алым линией губ, водила алым ногтем по листу бумаги, следом вырисовывались символы, понятные только ей. Вырисовывались и тут же исчезали. То чем она жила последнее время стало безразличным.
Все эти магические знаки разом перестали определять смысл дней проживаемых ею. И эта чувственная пустота жаждет быть полной.
***
– И зачем я согласился на это! – злоба уже достигла границ, где заканчивается влияние разума, и каких-то несколько стандартных звездных суток, отделяют ее от сублимации последних остатков человеческого, после чего она станет слепой агрессией уничтожения.
– Тебя предупреждали о том, что так может все закончиться.
– Как?! В этой пустоте?! – лицо выпало из пучка света, демонстрирующего обнаженную столешницу, и превратилось в угольный контур – Нееет… – контур продемонстрировал правую часть, затем левую однородности своей заливки – Мне обещали другое!