бутылки мускатного эля, не разбей-те! Я бы рассказал Маккензи о моей новой причудливой работе, в которой сам толком ничего не понял, и потому задержался еще, но Макензи предпочел срочно удалиться. В одиночестве я покинул лавку, весело звякнув колокольцем. «Люди прониклись ежедневным бытом, пропитались им. Не понять им, не понять, что бывают этакие резкие развороты в жизни. Как вот у меня, например. Всем безопаснее оставаться в своем контуре. И это, может быть, правильно?» Всю ночь я пировал. Тайфер не стучал ко мне, не лез. А я бы не открыл ему. Вперед было уплачено еще за месяц. Что еще? Куча денег валялась на кровати. И я часто поглядывал на них. В нетрезвый ум мой подсластенный телячьим костями лезли картины следующие: как я умело разоблачу разлюбезного Бертильона, как проникну в его дом. И, черт побери, останусь за шторой, незаметно нырнув в одну из комнат, и просижу там хоть двое суток, сколько потребуется, чтобы услышать тайный разговор двух Бертильонов. Потом удачно выскользну, и стану преследовать искомого детектива. Впрочем, если он сядет в кэб, тогда... Но моя intuition from above, которой славил меня Ватсон, наверняка что-нибудь подскажет. - Да, - шептал я во хмелю, пошатываясь над столиком уложенным доверху едой, - он молодец! «Есть и другие способы проследить связь двух Бертильонов,» - рассуждал я, словами Джона. И воображение мне рисовало иные способы поймать моего клиента. Но они как-то были расплывчаты, не реальны. «А если никакого двойника вдруг не существует? - Думал я. - Значит...» И мне пришла фантастическая мысль: - Значит, его нужно будет выдумать! Скоро плотный ужин свалил меня спать, и лишь к утру я пробудился. Ночью, мне помнилось, я пробудился и бродил еще по городу, заглянул в цирк-шапито, которое расположилось рядом с моей улицей и показывало какое-то представление с изморившимися собачками. Мне кажется, я там потратился несколько на какие-то безделушки... Или я не брал с собой денег? Еще встретился со старым приятелем, удивив его сырным запахом изо рта. И потом мы пили в кафе что-то. Кто кого угощал? Пробудившись окончательно, я бросился к свертку, растерзанному, из которого выпало несколько купюр. Внимательно пересчитал. Кажется, все на месте. Голова прояснилась. Тело целое. Лишь под локтем что-то ныло. Вероятно, вчера ударился о что-то. «Ну, конечно, - предположил я, как только увидел у порога своей комнаты шейный платок, который одним краем цеплялся за косяк двери. «Очевидно, через него я и перецепился. Потому локоть и болит», - решил я. В дверь постучались. Я поднялся, сваливая на пол простыни, одеяло. Мне нужно было скорее подойти к окну и распахнуть его, чтобы стоячий запах перегара хоть немного рассеялся. В дверь снова постучали. «Если бы это был Моро Тайфер, - подумал я, - он, пожалуй, давно бы вошел». И тут меня осенила догадка - Ватсон пришел навестить меня! Мигом, оглядев комнату, полный бардак в ней, беспорядок на столе от вчерашней трапезы, дурной запах, разобранную постель и столь уж не раннее утро... - Кто там? - Сдавленно произнес я, вспоминая еще и то, что дверь моя была заперта и, можно было вовсе не отвечать. Подумал бы, что меня нет дома... «Это точно Ватсон!» - Это Моро, откройте, будьте любезны! - Ответили оттуда. - Да, - сглотнув слюну, отвечал я, - сейчас! Минуту! - Поверьте, мне меньше, чем на минуту. Мне только передать. - Да-да, сейчас! Я крутился вокруг себя самого, не понимая, что хотел первым образом сделать. Вспомнил про окно и бросился к форточке. Открыл. Влажный воздух Лондона, но все же освежающий дернул занавеску моего жилища. Я подошел к двери, провернул ключ. Бесполезно. Действительно, комната была не заперта. Передо мной возник Моро, серьезно, сосредоточенно глядел прямо мне в подбородок. Мне показалось, он был зол. В руках его был листок. - Это, - произнес он и сунул его мне в руку. Я запер комнату, присел на кровать. Это было письмо от Ватсона. Сколько нужно было заплатить Тайферу, чтобы он так щедр был и передал мне послание прямо в руки! Я услышал только что удаляющиеся шуршащие шаги Моро. Будто он ждал услышать что-то от меня. Уличный воздух уже вовсю гулял в моей комнате, внося особенную атмосферу весенней радости, общения, здоровой внешней среды. «Дорогой друг, не застав вас вчера на месте нашей встречи...» - Прочел я. Мой предатель-желудок встрепенулся, я ощутил вчерашнее благоденствие - обжорство. Или позавчерашнее? Дяволов голод, салаты, кусок балыка, голубой стилтон - сыр покоились в ожидании своего хозяина. Но мысли мои были только о том, как я мог повести своего друга! «Все кончено!» - представилось мне. Машинально я сунул несколько кусков еды в рот, стал пережевывать. От движения челюстями, хрящики за ушами гадко хрустели. Далее в записке значилось: «Будьте, пожалуйста, завтра к девяти вечера на Пиккадили в районе Гайдн-парка. Я буду ждать вас возле фонаря у ювелирного магазина. Отсюда прекрасно вид. Ваш Ватсон». Коротко и обидно. «Ваш Ватсон! Но - не ваш друг!» Я засунул записку под кусок сыра. Глянул на часы. До девяти вечера быть мне свежим и чистым. Впереди целый день. Поднялся, подошел к календарю и оторвал листок. Как с одиннадцатого время перескочило сразу на тринадцатое? Каждый день я обязательно обрывал сутки. Никогда до таких сумерек беспамятства у меня ничего не было. Что за вино такое? Спустя некоторое время, позавтракав плотно, я вышел на улицу. Перебежал дорогу, направился в магазин с вещами, чтобы прикупить себе одежды. Пиджак совсем износился. Я подумывал себе купить френч и длинный плащ от дождя. Пройдя некоторое расстояние, я остановился как вкопанный. На витрине часового мастера я увидел в больших сложных часах дату: «двенадцатое». Я стоял до тех пор, пока за окном не появилось лицо хозяина магазина. Оно было угодливым и приглашало непременно зайти в магазин. Я встрепенулся, вошел. В записке Ватсона было указано, что он вчера меня не встретил... я не пришел. А вчера должно было быть « одиннадцатое», и сегодня не тринадцатое, а двенадцатое? Что за путаница? - Господин, что желает? - Спросили меня, оглядывая с ног до головы, разочаровываясь, но на всякий случай любезно кланяясь. Я полез в карман и зашуршал фунтами. Едва ощутимый и моими пальцами звук, тут же стал, уловим хозяином магазина. Он подошел ко мне поближе, прикоснулся к безжизненному рукаву моего пиджака и предложил пройти глубже. Мы подошли к застекленной стойке. Там лежали удивительные часы времени англо-бурской войны в кожаной оправе, с кожаным ремешком. Были и другие, с откидной крышкой. Но эти... именно произвели на меня впечатление. Я пришел в себя и огляделся. Хозяин магазина резко изменился в лице. Нет, он не упустит клиента. Я спросил: - Который сегодня день? - Четверг. - Значит завтра пятница - тринадцатое? Как можно было спутать? Пятница тринадцатое! - Да, удивительная дата, говорят - неудачный день, но вот сегодня... вы не желаете приобрести эти прекрасные часы? - Ах, да, конечно. Я к вам обязательно зайду еще! - Чуть не выкрикнул я, пятясь к выходу. Мне казалось, часовщик хотел схватить меня за рукав, или он хотел избить меня, так сжалась вся его фигура, и он, пожалуй, поджал кулаки. Мне показалось... Я выскочил на улицу. Так какое сегодня число? Ватсон оставил мне записку, что сегодня в два. Но дата? Она еще не исполнилась! И если эта записка не от Джона, то до полудня еще два часа! И я успеваю. Кто же ее написал? Тайфер? Зачем? Я шел, натыкаясь на прохожих, извиняясь, не видя перед собой преград. Меня забавляла то ли радость, то ли полное недоумение, но я этим, кажется, был удовлетворен. «Главное, чтобы друга своего я подвел!» - Тревожило меня. Я не мог потерять доверия его, заработка. «Может быть, - размышлял я, - это квазишифровка и двойная встреча? Мне сначала надо быть в первом условленном месте, а потом в девять - в Гайдн парке, у ювелирного магазина?