Уиллу снова захотелось плакать, но чувство потерянности в бесконечности, одолевшее его с той самой минуты, как он сел в товарный вагон, расплылось.
«Нельзя всю жизнь оставаться младенцем. Кейт имеет полное право выйти замуж», – думал он, прикладывая корнет к губам.
Уилл издал несколько тихих звуков.
Но старик начал умолять его:
– Да не так, я вам говорю, не так! Это никуда не годится! Трубите вовсю! Не бойтесь! Я вам говорю, что я так хочу! Поднимите дьявольский шум! Я вам говорю, что я хозяин в этом доме! Нам некого бояться. Мы можем делать все, что нам угодно! Жарьте! Свистите вовсю!
Человеческий документ
Во время суда и после, когда признание полоумного лысого актерика сняло с него обвинение в убийстве, я не спускал с него глаз. Он заворожил меня своей безмолвной попыткой дать что-то понять.
Казалось, что его ужасно интересует мысль, ничего общего не имеющая с предъявленным ему обвинением в убийстве женщины. Тот факт, что в случае осуждения он будет повешен, не имел для него ровно никакого значения. Закон был чем-то к нему не относящимся; и он отказывался от вменяемого ему преступления, как человек отказывается от предлагаемой ему папиросы.
– Благодарю вас, но я в настоящее время не курю. Я побился об заклад, что целый месяц курить не стану.
Вот каково было его поведение. Все были озадачены. Если бы он действительно был виновен и пытался спастись от петли, то выбрал самый верный метод.
Видите ли, вначале все думали, что именно он и убил ее. Мы все были убеждены в этом. И вот благодаря его абсолютному безразличию ко всему, что происходило вокруг, у всех зародилось одно желание – спасти его.
Когда получилось сообщение, что полоумный лысый статист сознался в убийстве, в зале суда раздался гром рукоплесканий.
Итак, он был оправдан в глазах закона. Но его поведение ничуть не изменилось после этого. Где-то в мире находились, вероятно, мужчина или женщина, которые поняли бы его, – необходимо было найти их и поговорить с ними. Одно время – при разборе дела и сейчас же после процесса, – когда я часто виделся с ним, он представлялся мне человеком, который во тьме обронил иголку и пытается найти ее, или стариком, который никак не может нигде найти своих очков. Он роется во всех карманах и беспомощно оглядывается по сторонам.
У всех присутствовавших в зале суда, и у меня в том числе, была одна и те же мысль в голове:
«Как может человек быть, с одной стороны, зверски равнодушным в ту минуту, когда умирает самый близкий и самый дорогой человек, и, с другой стороны, – таким чувствительным и нежным».
Как бы то ни было, но «тут роман», и иногда хочется рассказывать о чем-нибудь просто, без газетного жаргона о прекрасных наследницах, кошмарных убийствах и тому подобной ерунде.
Вот в кратких чертах история этого убийства.
Его звали Уилсон, Эдгар Уилсон. Он прибыл в Чикаго откуда-то с Запада, возможно, что с гор. Вполне может статься, что он разводил овец на Дальнем Западе, так как в нем заметна была та рассеянность, которая свойственна человеку, живущему одинокой жизнью.
Сам он рассказывал о себе много противоречивых версий, и, побыв с ним некоторое время, вы махали рукой.
«А, дьявол с ним, с его прошлым. Как видно, он не способен правды сказать. Черт с ним!»
Одно было достоверно: он прибыл в Чикаго из Канзаса, откуда бежал с чужой женой.
О ней я узнал очень мало. Когда-то она была, я полагаю, дьявольски красивой, видной женщиной, но вся ее жизнь до встречи с Уилсоном как-то не клеилась.
В этих маленьких городках люди становятся безобразными и жизнь их разваливается, хотя бы и не было тому определенной причины. Тут никак не разобраться. Бог с ней, с причиной, но так оно есть, хотя трудно верить всему, что писатели рассказывают о жизни на Западе.
Однако относительно этой женщины следует сообщить кой-какие подробности.
Она была еще очень молода, когда ее отец, служивший в какой-то экспедиционной конторе, растратил деньги и попал в тюрьму.
Еще до разбора дела он застрелился. А мать ее уже умерла давно.
Через год или два она вышла замуж за одного честного, но, по слухам, в высшей степени неинтересного парня. Он был фармацевтом и весьма бережливым человеком. Вскоре ему удалось приобрести собственную аптеку.
Эта женщина, как я уже говорил, была хорошо сложена, красива и сильна, однако вскоре после замужества похудела и стала нервничать. Но она по-прежнему держала себя с достоинством, и было много мужчин, которым она очень нравилась. Некоторые пробовали ей писать, пытаясь склонить ее ответить на их страсть. Знаете, как такие письма пишутся? И, конечно, без подписи автора.