Но меня грызло совсем другое.
Когда Уилбур, поставив на Бена Ахема, вернулся, он стал уделять все внимание своей мисс Вудбери, а я и Люси Вессен были предоставлены своему собственному усмотрению, как два путешественника на пустынном острове. Господи, если бы я не наврал, если бы можно было найти выход! На свете нет никакого Уолтера Мэтерса, о котором я говорил, и никогда не было, а если бы я узнал, что в Мариэтте такой имеется, я бы завтра же отправился туда и прикончил его.
А теперь я сам себе яму вырыл, этакий идиот!
Бега вскоре кончились, Уилбур отправился получать наши выигрыши, а потом мы наняли такси в город, зашли в самый лучший ресторан, и Уилбур угостил нас чудесным ужином с шампанским в придачу.
Уилбур с мисс Вудбери, я с Люси Вессен. Она говорила мало, а я и того меньше. Одно только я наверняка знаю: не потому я ей нравился, что наврал о богатом отце и прочем таком. Можно всегда разобраться в… – эх, проклятье!
Попадается такая девушка, подобную которой вы видите только раз в жизни, и если вы не приметесь тотчас за дело и не будете ковать железо, пока оно горячо, – кончено, вы упустили все в жизни, и вам остается только камень на шею и с моста в речку.
Она посмотрит на вас, будто взглядом изнутри, и вы сразу начинаете понимать, что хотите эту девушку себе в жены, чтобы она была прекрасно одета, купалась бы в цветах и чтобы она была матерью тех детей, что когда-либо будут у вас; вы хотите слушать хорошую музыку, а не шимми и джаз-банды. Черт!
Недалеко от Сандаски, как раз по ту сторону залива, имеется место под названием Кедровая Стрелка. После ужина мы отправились туда на моторном катере – только мы четверо.
Уилбур, его сестра и мисс Вудбери должны были поспеть обратно к десятичасовому поезду в Тиффин. Когда вы находитесь в обществе таких девушек, как Люси и мисс Вудбери, нельзя пренебрегать расписанием поездов и оставаться потом всю ночь на улице, как будто с вами уличные девчонки.
Вот почему Уилбур целых пятнадцать долларов ухлопал на этот катер, но я лишь случайно узнал об этом. Он не был из тех, что кричат на всю улицу, сколько и за что они уплатили!
На Кедровой Стрелке мы не стали смешиваться с этими деревенскими баранами.
Там были залы для танцев и столики, и тут толпа дрыгала ногами и набивала себе брюхо; но зато имелся превосходный пляж, где можно было гулять и забраться где потемнее.
Люси почти ни слова не говорила, и я не больше ее. Я вспомнил об ужине и подумал с радостью, как хорошо, что мать научила меня вести себя подобающим образом за столом, есть суп «без музыки», не ржать, как лошадь, и не шуметь, словно барышник на ярмарке.
Уилбур со своей барышней ушел гулять по пляжу, а я и Люси уселись в темном уголке, где никого не было, и просидели там вплоть до той минуты, когда нам пришлось идти назад к поджидавшему нас катеру.
И вот как это случилось.
Как я уже говорил, мы сидели в темном уголке у воды среди корней старых деревьев, и, конечно, в воздухе пахло водою и ночь была, как – ну, как вам сказать, будто можно было протянуть руку и ощутить эту ночь – такая она была мягкая, теплая, темная и благоухающая.
Мне хотелось плакать, я готов был ругаться, у меня было желание вскочить и пуститься в пляс, – я с ума сходил, я был счастлив, я был удручен.
Когда Уилбур со своей девушкой стали возвращаться, Люси завидела их приближение издали и говорит: «Теперь пора идти к поезду». Она тоже чуть что не плакала; но она не переживала того, что я, и не могла так страдать, как я.
И вдруг, раньше чем Уилбур и мисс Вудбери успели подойти к нам, она подняла голову, быстро поцеловала меня и прижалась ко мне, вся дрожа и – черт!
Право, как вспомню, так у меня появляется желание заболеть раком и умереть. Вы, должно быть, понимаете меня.
Мы возвращались в катере через залив, окутанный тьмой. Люси прошептала: «Мне кажется, что я могла бы сойти с вами из катера и пойти по воде»; и как ни глупо это звучало, но я понял, что она этим хотела сказать.
Вскоре мы были уже на вокзале, переполненном зеваками и бездельниками, – мог ли я ей сказать то, что у меня звучало в душе?
– Вы мне будете писать, и я вам, – вот все, что она мне сказала.
Недурно, а? Много у меня шансов оставалось! Столько же, сколько есть у стога сена, объятого пламенем, шансов на спасение.
Возможно, что она напишет мне по адресу «Уолтеру Мэтерсу, Мариэтта, Огайо» и получит обратно со штемпелем: «у нас таких не водится», или в этом роде, я же не знаю, что они там печатают на конвертах.