Машина по-прежнему чихала, стреляла.
Алтан-Цэцэг согревалась: по телу разливалось блаженное тепло, ее обволакивала мягкая и уютная дремота. Сквозь дрему услышала, как ее спутник беспокойно заерзал, завозился. Открыла глаза. Ванчарай махал руками. Грелся. Подумала: «Надо вернуть шубу». Но ноги никак не хотели вылезать из теплого рукава и не слушались руки. «Опять на мороз. Но что делать?». И вдруг неожиданно для себя сказала:
— Залезай под шубу. Ложись рядом…
— Ни к чему это, — не сразу ответил Ванчарай.
— Тогда забирай! — Алтан-Цэцэг резким движением руки попыталась сбросить шубу, но Ванчарай удержал.
— Ладно уж, — примирительно сказал он.
Накрывшись одной шубой, они лежали рядом, согревая друг друга и стыдясь друг друга… Так и ехали до самого города.
Глухая вражда давно пролегла между ними. Особенно непримиримой оставалась Алтан-Цэцэг. И вот сейчас; после пожара, после дороги, она впервые подумала о Ванчарае тепло. Снова вспомнила: «А Ванчарай-то, гляди, не так уж и плох!».
И улыбнулась.
Эту легенду рассказывала мать, легенду о Хухо Намжиле.
…Давным-давно в восточных краях Монголии жил славный парень Хухо Намжил. У него был замечательный голос, и он слыл среди земляков непревзойденным певцом.
Пришло время и Хухо Намжила призвали в солдаты. И стал он служить на крайнем западе страны.
Начальникам Намжила так понравилось его пение, что они держали его всегда при себе, не выпускали из казармы.
Попросил как-то их Намжил:
— Сколько служу, ни разу не катался на добром коне. Отпустите меня на несколько дней, чтобы я мог хоть увидеться с людьми, походить за табуном.
Милостиво согласились начальники, хоть им очень нe хотелось отпускать от себя такого певца.
Обрадованный Хухо Намжил погнал табун к озеру, а сам сел на берегу и на приволье запел во весь голос. Вдруг из озера выходит красивая девушка в зеленом шелковом дэли на вороном коне и говорит Намжилу:
— Мои родители послали меня, чтобы я привела вас к ним.
— Как же я могу пойти к вам? — удивленно спросил Намжил.
— А вы сядьте на коня со мной и закройте глаза. Хухо Намжил сделал так, как велела девушка, и когда открыл глаза, то увидел, что он уже у родителей прекрасной девушки. Оказалось, что ее престарелые отец и мать очень богаты.
Родители девушки хорошо угостили Хухо Намжила, а затем попросили, чтоб он спел им и погостил у них.
— Я не могу долго задерживаться у вас, потому что меня отпустили всего-навсего на пять дней, и потом я отвечаю за табун, — ответил Намжил.
— Ты, сынок, не беспокойся об этом, — сказали родители девушки. — Мы найдем, кому присмотреть за твоим табуном, а ты погости у нас в свое удовольствие и спой нам хорошие песни.
Так и остался них Хухо Намжил, потому что влюбился в красивую девушку. Стал он объяснять ей:
— Через месяц кончится срок моей службы, я приеду к тебе.
— А я встречу тебя верхом на моем вороном коне, — пообещала ему девушка.
Точно в срок Хухо Намжил вернулся со своим табуном в казармы.
— Вот молодец, Намжил, — сказали начальники, увидев какими гладкими стали кони в табуне за эти дни. — Вот что значит хозяйский глаз. Пожалуй, тебе надо остаться на сверхсрочную службу. Будешь пасти у нас табуны.
Но Хухо Намжил наотрез отказался.
Вольный Намжил, как было раньше условлено с девушкой, поехал к озеру и стал петь свои любимые песни.
Тут же явилась к нему девушка на своем вороном коне и они, как прежде, очутились в юрте ее родителей.
Но затосковал он вскоре по своим кочевьям, по семье и жене, что остались там. Девушка заметила его состояние и сказала:
— Я дам тебе такого скакуна, который может за день доставить тебя туда и обратно. Но ты никогда не садись верхом на другого коня. И помни: перед тем, как подъехать к своему кочевью, останови коня, дай ему отдышаться.
Она дала ему прекрасного буланого коня. Хухо Намжил вмиг очутился в родных кочевьях, дал коню отдышаться. Жена и соседи обрадовались его приезду. Однако он никогда не ночевал дома, а каждую ночь стерег табун, да еще никто не видел его на другом коне. Не понравилось это людям.
Между тем Хухо Намжил днем пас скот, а ночью, оставив табун в укромном месте, на своем буланом скакуне летел в западные края страны к своей любимой. И так прошло три года.
Однажды утром Хухо Намжил в спешке не дал коню отдышаться и пригнал табун прямо домой. И тут, как назло, его жена вышла из юрты и увидела еще не сложенные крылья буланого скакуна. Она догадалась, в чем тут дело, и срезала коню крылья. Бездыханный, рухнул он на землю.