Нежданно-негаданно, словно с неба свалившись, явилась Тулга, как всегда, шумная, веселая, озорная.
— Вот и я! — объявила Тулга, едва переступив через порог. И засмеялась — Примешь?
Шагнула вперед, в охапку схватила Алтан-Цэцэг, закружила по комнате.
— Тулга, каким тебя ветром принесло?
— Злым гобинцем.
— Надолго?
— Завтра в Улан-Батор на весенние каникулы. — Подняла палец, приложила к губам. — Т-с-с… Я не одна.
— С кем же?
— Зажмурься. Зажмурилась? — Три раза Тулга хлопнула в ладоши. Скрипнула дверь.
— Открой глаза!
Алтан-Цэцэг открыла глаза и первое, что увидела — густые брови, слившиеся в одну черную полоску, Ванчараевы брови. Тут же опустила ресницы. Почувствовала: жаркая краска заливает ее лицо и шею. Смущенная и растерянная, Алтан-Цэцэг боялась поднять глаза.
— Ну, что вы, — засмеялась Тулга, — стоите друг перед другом, как тибетские ламы. Хоть поздоровайтесь.
Насладившись их минутным замешательством, Тулга скомандовала:
— А теперь показывай своего Максимку. О, богатырь какой! — смешно надула щеки, из пальцев сделала козу, пошла на Максимку: — Идет коза рогатая за малыми ребятами. Кто молока не пьет, того забодает, забо-дает-забодает-забодает! Беленький. Настоящий русачок!
И Ванчараю, который еще в себя как следует нс пришел:
— А ты чего стоишь? Выкладывай свои подарки.
Ванчарай, к удивлению Алтан-Цэцэг, из-за пазухи выложил целую кучу игрушек. Тут были искусно вырезанные из тальниковых корешков двугорбый верблюд, лошадь, баран с кручеными рогами, коза, собака, длинноногий журавль.
— Зачем же столько? — Алтан-Цэцэг чувствовала себя неловко.
— Пусть забавляется, — как можно солидней ответил Ванчарай и добавил: — Дети — они дети.
— Да он еще мал…
— Подрастет.
После чаю, когда Максимка заснул в своей кроватке, Тулга засобиралась в магазины. С нею ушел и Ванчарай.
До вечера Тулга бегала по магазинам. Накупила всякой всячины, не забыв никого: два отреза ярко-синего шелку — на дэли отцу и матери, нарядное платье — сестренке-школьнице, кожаную табакерку — деду. «Своему студенту» купила белую рубашку (цвет счастья) и пепельный, под цвет журавлиного крыла (помни о крыльях), галстук. Подарок со значением.
Вечеровали одни. Тулга приглашала Ванчарая, но тот не пришел. Видимо, не посмел.
После неторопливого ужина вспоминали и пели старинные народные песни.
Алтан-Цэцэг пела с тихой грустью.
Вскоре после Цаган-сара, в среднем месяце весны, в гостях у Лодоя побывал парторг «Дружбы» — Жамбал. Он приехал поздравить старого друга с днем рождения и привез великолепный подарок — шатар, национальные шахматы. Шатар от обычных шахмат отличается своими фигурами. Вместо короля здесь нойон (князь), вместо пешек — собаки. Причем ни одна фигура не повторяет другую. Во время игры шахматисты перебрасываются такими фразами:
— На буланом пойду в разведку…
— Собаки мои дружно берут…
— Нойона, пожалуй, в том углу и зажму…
— Не зажмешь. Выручит вороной.
Цаган-архи скоро развязала языки старых друзей, Жамбал пожаловался, что в последнюю зиму ноги стали сильно болеть. Ходит, как на костылях. Был когда-то молодым, сильным, а теперь, видать, и до заката недалеко.
Лодой возразил:
— Ничего, твои костыли тебя еще потаскают. А к закату нам торопиться рановато. Дел слишком много.
— Так-то оно так, — согласился Жамбал и вздохнул.
Лодою почему-то вспомнилось далекое-далекое: берег Керулена и звездная ночь, которая, казалось, никогда не кончится. Узнав о гибели отца, о том, что он растерзан подручными Цамбы, Лодой катался по земле, царапал ее, не зная, взойдет ли когда солнце для журавленка, засветит ли ему далекая звезда — его звезда, подует ли попутный добрый ветер? Ведь он остался на свете один, как перст… Спасибо Аршину…
Теплая волна благодарности захлестнула сердце Лодоя.
Словно угадав, о чем вспомнил Лодой, Жамбал повернулся к кроватке, где посапывал Максимка, и сказал:
— А вот это поколение будет счастливее нас.
— Да, конечно, — машинально подтвердил Лодой, все еще думая о прошлом. — На днях работники музея принесли мне дореволюционный документ, читать который просто тяжело. Донесение русского консула в Урге генерал-губернатору Восточной Сибири. Документ этот у меня здесь…