Что? При чем здесь подводная лодка? Да, вчера по телевизионному экрану проползло зеленовато-черное продолговатое чудовище. И диктор добавил: «Военно-морское министерство при согласии премьер-министра госпожи Маргарет Тэтчер готово санкционировать перезаправку этой лодки на английской базе. Профсоюз служащих угрожает забастовкой».
— Через пятнадцать минут, — говорил сухопарый, — читальный зал будет закрыт. Просьба незамедлительно сдать книги!
— Нет, вы слышали? — обратился ко мне сосед-читатель. — Почему мы-то должны страдать?
По залу задвигались бесшумные тележки, те самые, которые только что доставляли нам книги. Теперь они увозили их. А если книга не сдана, ее забирают прямо со стола. Между тем в центре зала небольшая, но энергичная читательская демонстрация гневно требовала от сухопарого ответа:
— За что страдаем?
Действительно, обидно. Только устроился… Пыль веков. Ну, ничего, еще не все потеряно. Везде друзья. Кристина! И он проследовал из зала мимо гневной толпы вопрошавших «За что страдаем?».
Только бы Кристину сейчас найти, а там уж она что-нибудь придумает. В порядке исключения из общего правила. Только бы добраться до телефона. Верный друг в беде не оставит. Чем бог послал! Лондон-Москва, Москва-Лондон…
И мне, кажется, повезло. Даже звонить не надо будет. Тут же при выходе из читального зала по коридору шла Кристина. До чего же вовремя!
— Кристина, такое дело… Тут у вас забастовка, а у меня командировка, каждый день на счету. Жаль, пропадет время. Нельзя ли по-дружески…
Холодный взор оборвал мою речь. Кристина, с которой мы были уже знакомы несколько лет, вели переписку, обменивались книгами, помогали друг другу в библиографических розысках, эта самая Кристина, посмотрела на меня так, будто впервые видит. И подкреплен был этот взгляд еще более холодным тоном, каким она произнесла:
— Что ж, скажите «спасибо» за все за это госпоже Тэтчер! — и пошла по коридору дальше, не оборачиваясь.
Я бросился обратно в зал и присоединился к читательской демонстрации, выступавшей под лозунгом «За что страдаем?».
— Нет, вы скажите нам, почему мы должны страдать? — добивался мой сосед-читатель.
— Для того, — отвечал сухопарый библиограф, — чтобы понять, насколько это дело нешуточное.
Мне кажется, леди Вентворт потратила излишний полемический пыл, оспаривая достоверность кошки, хотя, впрочем, во всех ее доводах тоже порода сказывалась: ей претило это принижение высококровного коня вымышленными «приключениями» и сомнительными связями так, словно истина о высокой крови была бледнее красочных вымыслов.
«Люди выводят лошадей, похожих на самих себя», — писала правнучка лорда Байрона. И дальше она как пример приводила толстых, мясистых лошадок, которых особенно уважали при дворе короля Генриха VIII, и судить, насколько отвечали эти лошади наружности и нраву полнотелого, плотоядного короля, сменившего по соображениям, как личным, так и государственным, одну за другой четыре жены, мы можем по портрету великого Гольбейна и пьесе Шекспира.
Рассказывала леди Вентворт и о конноспортивных нравах при королеве Елизавете, которая отправила на эшафот, не дрогнув, своего бывшего фаворита и покровителя Шекспира, графа Эссекса. Королева любила бешеную скачку в погоне за зверем, но особенно любила она, когда кожу с загнанного оленя сдирали живьем. Исключительным расположением королевы пользовался ловчий по имени Селвин: он был исключительно искусным наездником и охотником, умел на полном скаку прыгнуть из седла на спину оленя и, схватив его за рога, держаться на нем до тех пор, пока королева не подъедет как можно ближе, и тут, у нее на глазах, полоснуть живую добычу по горлу…
— Обратите внимание на этот миниатюрный домик у дороги, — сказал мне спутник в междугородном автобусе на пути из Лондона в Оксфорд. — Знаете, что это такое? Охотничий шалаш королевы Елизаветы. Была большой покровительницей охоты. Неправда ли, мило?
Оксфорд и Кембридж, Кембридж и Оксфорд… Соперничество между двумя старейшими университетами начинается с перечисления знаменитостей, которых выучил и выдвинул тот или другой университет, а кончается на реке схваткой гребных команд. В тот год кембриджская лодка во время регаты перевернулась, и знаете, как этот плачевный факт освещался в Кембридже? Они выражались так: «На традиционных гребных соревнованиях между Кембриджем и Оксфордом победил Оксфорд. Одна из команд, к сожалению, затонула».