Такая невероятно мягкая. Как получилось, что она оказалась такой невероятно мягкой?
Ее руки инстинктивно вцепились в мои плечи, а ногти оставили слабые следы на моей коже. Это был момент, которого я ждал, точка невозврата, когда она полностью сдастся.
С каждым прикосновением к ее нежной коже я чувствовал, как рушится ее сопротивление. Она трепетала в моих руках, ее тело таяло в моем, пока я продолжал метить свою территорию. По ее плоти побежали мурашки, прокладывая дорожку желания, которая вела прямо к кончикам моих пальцев.
Я провел рукой вверх по изгибу ее груди, а затем провел по ключице. Она затаила дыхание, когда мое прикосновение разожгло в ней огонь, раздувая пламя тоски, которое разгоралось все ярче с каждой секундой. Она была моей, чтобы повелевать ею, чтобы обладать ею.
"Я хочу, чтобы ты умоляла", — прошептал я, прижимаясь к ее коже, и в моем голосе прозвучал непонятный мне голод. "Скажи мне, как сильно ты этого хочешь".
Ее дыхание перехватило в горле, когда она пыталась найти слова. Ее тело дрожало, разрываясь между сопротивлением и непреодолимым желанием, которое струилось по ее венам. Но когда мои пальцы продолжили свои мучительные поиски, прочерчивая узоры по ключицам и спускаясь к выпуклости груди, ее решимость рассыпалась, как песочный замок во время прилива.
"Я… я хочу почувствовать…", — сказала она, ее голос дрожал, но был решительным. "Я хочу, чтобы ты показал мне".
Мои губы скривились в хищной улыбке, когда я наслаждался ее признанием. Власть, которую я имел над ней, опьяняла, как пьянящий эликсир, подпитывающий самые темные части моего существа. Я разрушил ее стены, разбил барьеры, которые держали ее в рамках общественных ожиданий.
"Хорошая девочка", — прошептал я, в моем голосе звучало удовлетворение. "Ты начинаешь понимать". Я провел губами по ее шее, пока они не зашептали над ее ухом. "Если ты действительно хочешь узнать, каково это, приходи сюда после игры в субботу".
"Что?" — спросила она. "Но я думала…"
"Я отказываюсь торопить события, маленькая лань", — сказал я.
Какого черта я делал?
Зачем позволять ей убегать, если она сама готова делать то, что я хочу?
И все же желание поиграть с ней в игру, затянуть все это, было непреодолимым.
"И я не могу поверить, что ты не захвачен моментом". Я отстранился, облизнув губы. "Я отведу тебя обратно в сарай. Но если ты действительно хочешь почувствовать то, что я обещал, ты будешь здесь".
"Я даже не знаю, где здесь", — пробормотала она.
"Иди в сарай", — сказал он. "Принеси повязку. Я сделаю все остальное. Но знай, лань. Я не буду ждать тебя. Если ты не придешь, значит, все. Мы закончили".
Я знал, что она придет.
Я знал, что она у меня есть.
Я знал, что она будет моей.
И как только она окажется у меня на ладони, преследуемая, извивающаяся и совершенно неуправляемая, я полностью ее уничтожу.
9
Минка
С завязанными глазами я стояла посреди неизвестности, мои чувства обострились, и я полагалась на осязание, звуки и запахи, чтобы ориентироваться на незнакомой местности. Сильная рука вела меня вперед, ее тепло контрастировало с прохладным воздухом, обжигавшим кожу.
Под ногами была неровная поверхность — смесь гравия и земли, тактильное напоминание о том, что я нахожусь на природе. Слабый шелест листьев над головой намекал на присутствие высоких деревьев, ветви которых создавали навес, закрывавший нас от ночного неба.
Атмосфера несла в себе симфонию звуков — далекий рокот смеха, ритмичное биение музыки и редкие тихие шепотки невидимых прохожих. С каждым шагом магнитное притяжение амбара становилось все сильнее, сердце праздника манило меня вперед.
"Досчитай до десяти, — пробормотал он, его губы коснулись места на моем горле прямо под ухом, вызвав дрожь по позвоночнику.
"Раз… два… три…" тихо прошептала я, мой голос был едва слышен среди окружающих звуков. По мере того как я продолжал считать, мое дыхание учащалось с каждой секундой, а предвкушение нарастало до почти невыносимого крещендо.
"Девять… десять", — наконец произнесла я, и момент откровения наступил со смесью трепета и любопытства.
Дрожащими пальцами я потянулася к повязке и осторожно сняла ее, давая глазам привыкнуть к внезапному притоку света. Когда мир обрел четкость, передо мной материализовался амбар — живое сердце ночного праздника.
Интерьер амбара представлял собой буйство красок и движения. Пульсирующие огни бросали калейдоскоп оттенков на толпу празднующих, создавая завораживающее зрелище, которое танцевало перед моими глазами. Танцпол был вихрем энергии, тела раскачивались в ритм музыке, смех и разговоры наполняли воздух.