Но самое главное – мои сомнения в искусственном происхождении объекта с обнаружением двери полностью развеялись. Это действительно была маленькая дверца, сбоку которой имелась потемневшая от времени ручка, которую скрепляла с петлей на косяке завязанная в сложный узел веревка. Концы веревки в свою очередь скреплялись, словно печатью, металлической пластинкой. Состояние ее было не очень хорошим, но я, наклонившись поближе, все же разглядел рисунок в овальной рамке на пластинке – какая-то птица, контуры звериной головы, крестики и закорючки, а под ними какие-то черточки в кружочках…
– Ну-ка, дайте посмотреть, – Катя Талова направила яркий свет своего налобного фонарика прямо на пластинку. – Интересно… Я, конечно, не египтолог, но это похоже на египетские иероглифы. Очень похоже.
– Египтяне жили на Марсе? – глупо перепросил Борис. – Бред какой.
– Сама знаю, что бред, – покачала головой Екатерина. – Но факты – вещь упрямая. Перед нами запечатанная дверь, подобную я видела на фотографиях гробницы Тутанхамона. Весьма похожая картинка, даже узел у веревки такой же.
– Прочитать иероглифы можешь? – тут же спросил я.
– Нет, конечно. Это же не так просто. Надо сфотографировать дверь с печатью и послать изображение на Землю. И лучше тут все законсервировать как следует, снова завалив проход. Не с нашими возможностями изучать такие объекты. Это должны делать специалисты-археологи…
Майор Иванов вместе с Борисом дружно покачали головами. И я был с ними согласен.
– Ну уж нет, – решительно заявил я. – Ничего подобного. Ближайшие ученые от нас в ста пятидесяти миллионах километров, так что отдуваться за них тебе. Может быть, это единственный шанс для человечества увидеть, что там внутри.
– Но так нельзя! Запрещено! Мы можем повредить ценнейшие артефакты и вообще… нельзя себя вести как черные копатели. Я протестую! – повысила голос Екатерина.
– А что делать? – не согласился я с ней. – Приходится соответствовать, раз нет другого выхода. Борис, ведешь съемку? Печать сфотографировал?
– Так точно командир.
– Тогда приступим к вскрытию!
Я с усилием рванул ручку, однако никакого эффекта это не принесло. Тогда я попытался сорвать веревку с печатью, но не смог сделать и этого, хотя думал, что она рассыплется от первого же рывка. Ничего подобного, древняя веревка оказалась прочной как паракорд. Пришлось взять нож, но и он лишь скользил по ней, никак не желая разрезать прочный материал, несмотря на все мои усилия. Дверь была запечатана намертво, от сильнейшего толчка она даже не шелохнулась.
– Командир, буря усиливается, – раздался после щелчка в наушниках встревоженный голос Веррна. – С борта Шершня сообщают – передний фронт уже в шестистах километрах от вас.
– Принято, – коротко ответил я. – А потом переключился на общую волну, доставая из кобуры тейтонг. – Отойдите подальше, товарищи марсиане. Без информации мы не уйдем.
Дверь оказалась не менее крепкой, чем веревка с печатью. Не знаю, из чего ее сделали «марсианские египтяне», но у нас получилось ее распахнуть, лишь полностью расплавив металл в том месте, где мог располагаться замок. Причем на это ушло по целой батарее к тейтонгу у меня и Мигеля. Подобной мощности хватило бы, чтобы расплавить вчистую часть железнодорожного рельса или проделать немаленькую дыру в танковой броне. Однако, дверь все же не выдержала и через несколько минут, когда потеки металла немного остыли, мы, оставив Бориса дожидаться нас у прохода, вместе с майором, Катей, Мигелем и Нейкой вошли в открывшийся за ней темный коридор, освещая себе дорогу светом налобных фонариков.
– Это варварство, самое настоящее варварство, – продолжала недовольно бурчать Катя, следуя за нами по узкому тоннелю-штольне, с ощутимым наклоном уходящему вниз. – Нельзя так! Прилетели на Марс и сразу начали ломать все подряд, вместо того, чтобы вести себя ответственно. Между прочим, уничтожив дверь, мы впустили в древнее захоронение воздух, нарушив его микроклимат, теперь все артефакты рискуют разрушиться, и мы их, возможно, даже не увидим! И вообще мы действуем как грабители гробниц, а не как ученые!