К сожалению, долго смотреть так было нельзя. Специальное заклинение действовало особым образом, позволяя видеть перспективу на плоскости, без особых подробностей. Картинка казалась словно размытой, вынуждая вглядываться в неясные очертания, пытаясь угадать, что в действительности они представляют.
То есть, острова он узнал, как и корабли, но четко рассмотреть их не мог. Его фантом, его астральное тело, все еще парило над холмом, где находился Форпост, а здесь очутился лишь его разум. Причем не весь, а всего лишь слепок, небольшая частичка, насильно оторванная от основного сознания.
Подобные заклинания обычно использовались совершенно для других целей, в первую очередь для установления контакта с далеко находящимися подобиями. Они считались опасными, и мастера войны крайне неохотно пускали их в ход, зная, чем может закончится неудачное путешествие. Но Ксарос решил рискнуть, и кажется не напрасно — несколько точек точно двигались в сторону залива, где находился Форт Сан-Карлос.
— Подмога все-таки идет, пленник не соврал, — далеко от морской глади на берегу в комнате Форпоста прошептали губы, сидящего в кресле сорга.
Ксарос свернул заклинание, чувствуя, как начинает раскалываться голова. Нет ничего хуже, чем потерять часть разума, отправив его гулять по ментальному фону.
Возвращение вышло резким, как переход из одной комнаты в другую. Секунду назад он парил в небесах, а в следующее мгновение ощутил себя в помещении на твердой поверхности. Как всегда после нахождении в астральной проекции навалились усталость, физическое тело показалось чужим и неуклюжим. Ощущение дискомфорта прокатилось с кончиков ног до макушки, вызывая легкую боль.
Перед глазами плавали темные круги, дезориентация в пространстве на секунду овладела разумом, но тут же отпустила его. Из горла сорга вырвался сдавленный вдох. Тело понемногу оживало.
— Секъярхк… никогда не привыкну к этому дерьму, — ругнулся сорг, хотя понимал, что дело вовсе не в возвращении из состояния астральной проекции в материального тело, а в недавнем использовании заклинания для наблюдения за дальними горизонтами.
За все надо платить, особенно за то, что недоступно другим.
Разминаясь Ксарос спустился вниз, машинально отметив, что на первых этажах никого (значит все при деле, что хорошо, нет ничего хуже праздношатающихся подчиненных), вышел наружу. Ксана стояла у входа, терпеливо ожидая появления лидера.
— Что у тебя такого срочного, что ты рискнула залезать в ментальное отражение мира? — спросил он, слегка приподняв бровь, тем самым показывая, что удивлен безрассудством девушки.
Заигрывание с ментальной магией всегда считалось опасным, ей рисковали заниматься мастера войны, так как это требовало их прямые обязанности по управлению подобиями, и некоторые классы кудесников, тоже напрямую связанные с големами и другими искусственными созданиями, коих на вооружении Сумеречной империи имелось великое множество. Эксперименты проходили всегда, для обкатки новых подобий выделялись даже отдельные полигоны в пустынных мирах.
— Мне нужны Работники, — сказала Ксана. Вопрос про ментальную магию она предпочла «пропустить».
Ксарос мысленно усмехнулся. Ясно, что мощный приток свободной энергии вскружил молодому мастеру жизни голову, вот и полезла в неизведанную область, пользуясь теоретическими знаниями, полученными при обучении. Всех соргов понемногу учили разной магии на начальных этапах, другое дело, что после шло четкое разделение по личным предпочтениям.
Как говорили имперские кудесники: нет ничего хуже, чем рассеивать приложение сил сразу по нескольким направлениям. Поэтому всем подбирался узкий профиль деятельности, согласно их личному устремлению.
Например, из Ксароса получился бы посредственный мастер клинка, если бы в свое время наставники не разглядели в нем потенциал руководителя, и способности управлять подобиями, как единым организмом.
А из Ксаны никогда не получился бы мастер войны, потому что она для этого слишком мягка. Что, конечно, вовсе не означает, что мастерами войны не бывали женщины-сорги. Бывали. Просто конкретно эта девушка не подходила на роль руководителя группы, забрасываемой через Арку в другой мир для основания новых колоний.
Про Догара и Алради и говорить нечего, эта парочка родилась воинами, и ни на какую другую роль просто не подходили. Ни по личностным, ни по физическим качествам. Зато мастера клинка из них получились чуть ли не идеальными. Готовый эталон для Имперской Академии Тронного мира.
А вот с Юмаро все не так просто, в свое время мастер путей претендовал на должность в исследовательском подразделении корпуса, занимающегося изучением портальных дыр. Отличный теоретик, с большим практическим опытом за плечами, он мог вполне стать кудесником, занимающимся магией пространства на перспективной основе. А это новые Арки, новые методы пробоя, новые типы портальных площадок и другие серьезные вещи, напрямую касающиеся существования Сумеречной империи в Древе миров. Пойди Юмаро этим путем, он мог взлететь очень высоко, закончив карьеру у подножья трона, став советником, а то и руководителем одного из направлений, которые у императора всегда на личном контроле.
Но что-то пошло не так, не получилось, и перспективному кудеснику пришлось перейти в Экспедиционный корпус. Даже Ксарос не знал точно, что случилось между Юмаро и кудесниками из Исследовательского корпуса. Может не сошлись в какой-нибудь теории и на этой почве крепко переругались, с ученой братией такое бывало. Может случилось еще что-нибудь, в любом случае, мастер войны не возражал что в его группу вошел мастер путей, имеющий хорошую подготовку.
— Зачем тебе Работники? — Ксарос не скрываясь поморщился.
Разные подобия несли в себе разные заложенные функции. Рунные воины: Щитоносцы и Лучники умели сражаться. Но имелся один немаловажный нюанс — делали они это только под управлением мастера войны. Как и исполняли любые другие простые приказы, вроде несения караульной службы или охраны стены Форпоста.
Но самостоятельные действия они исполняли на самом примитивном уровне. Создавая големов, имперские кудесники устанавливали строгие ограничения на независимое поведение искусственно созданного существа. Эта «примитивность» вшивалась в них на уровне управляющих заклятий.
Например в случае охраны пленников, стоящие в подвале Казарм подобия будут следить за запертыми испанцами, не давая им покинуть помещение, и ничего более. Такой в них заложен механизм. Даже если пленники начнут умирать от голода или жажды, подобия просто этого не поймут, выполняя единственный приказ — не допустить побега выбранных объектов. Что-то более сложное они сделать не в состоянии.
И совсем другое, когда идет бой, и мастер войны сам контролирует военные отряды. Тогда каждое подобие превращается в идеальный механизм для ведения боевых действий. Тоже с ограничениями, то более развитыми, когда управляющий ими сорг имеет возможность корректировать приказы прямо на поле боя.
Проще говоря, подобия были исполнительными, но тупыми болванчиками, не пригодными для самостоятельного существования. Империя боялась давать им слишком развитый ум, опасаясь сбоев, потенциально приведших бы к прямому неповиновению.
Кто знает что взбредет в голову искусственному созданию, если вдруг оно почувствует себя живым, а значит равным создателям. И не захочет ли избавиться от «родителей», перейдя очередной этап взросления.
Все это заставляло настороженно относится к подобиям. Но и обойтись без них империя уже не могла, поэтому приходилось идти на компромисс, с ограничениями вложенные в големы.
— Я не собираюсь тратить время и возиться с Работниками, — нахмурился Ксарос. — Ты же понимаешь, что в противном случае от них мало толка?
Подобия типа «Работник» отличались еще худшим развитием, чем рунные воины. Условно говоря, если Работнику приказать рубить лес, он будет рубить его, пока не кончатся деревья, или пока не израсходуется энергия, питающая подобие.