Осторожное отношение монархов к планам Колумба было отчасти обусловлено тем, что они осознавали деликатную проблему, которую выявило завоевание Гранады. Хотя теоретически Испания являлась теперь государством, объединенным одной верой, там оставалась очевидная группа нехристиан, чье присутствие в этой новой ситуации выглядело все более неуместным. Когда несколькими столетиями ранее другие европейские государства изгоняли своих евреев – Англия в 1290 г., Франция в 1306-м, – Испания отказалась последовать их примеру. Однако ко второй половине XIV в. совокупные разрушительные последствия «черной смерти» и участия Испании в Столетней войне привели к социальной напряженности, которая вылилась в городах во вспышки насилия. Как обычно, козлами отпущения стали евреи. Проблему усугубляли и численность еврейской общины Испании, на тот момент самой большой в мире[45], и сконцентрированность евреев в крупных городских центрах, и их завидный успех в качестве купцов, лавочников, ремесленников, финансистов и врачей[46].
Эти факторы помогают объяснить ту стремительность, с которой в 1391 г. по Пиренейскому полуострову прокатился один из самых ужасающих антиеврейских погромов Средневековья. Многие евреи пытались бежать из крупных центров, укрывшись в более мелких городах или в сельской местности, где их мало кто знал. Тем, кто предпочел остаться на месте, зачастую удавалось выжить, только приняв христианство[47]. С точки зрения христиан, увеличение числа обращений в их веру после 1391 г. было вполне логичным. Все, и особенно члены нищенствующих орденов, были убеждены, что, если вера и разум идут рука об руку, при правильном приложении разума истинность христианства оказывается неоспоримой[48]. Это и было задачей самого харизматичного проповедника того времени, монаха-доминиканца святого Викентия Феррера, который в 1410-е гг. стал движущей силой обращения в христианство тысяч евреев и мусульман.
Тем не менее беспрецедентное число переходов из одной веры в другую довольно скоро спровоцировало новые, часто даже более трудноразрешимые проблемы. Новообращенные евреи, известные как конверсос (conversos), продолжали непропорционально преуспевать на фоне остального общества. Более того, хотя конверсос по понятным причинам сохраняли многие из своих прежних еврейских контактов и традиций, принятие ими христианства означало, что теперь они могли свободно вступать в ряды знати и служителей Церкви, быстро приобретая там заметное влияние. Негодование, направленное в XIV в. на иудеев, в следующем столетии оказалось сосредоточено на конверсос, причем оно принимало еще более ожесточенные формы, потому что те, как казалось многим, присвоили себе существенную часть привилегий и прав, в прошлом принадлежавших исключительно людям, которые теперь стали называть себя «старыми христианами»[49].
Это неизбежно привело к новым погромам. В 1460-х и 1470-х гг. они вылились в череду ужасающих беспорядков и кровопролитий по всей Испании, что совпало с гражданской войной, разразившейся из-за споров по поводу прав Изабеллы Кастильской на престол. После того как в 1475 г. конфликт разрешился в пользу Изабеллы – и особенно после ее визита в Севилью в 1477 г., где она выслушала проповедь доминиканского монаха Алонсо де Охеды о предполагаемых опасностях, связанных с обилием «притворных» конверсос, – монархи всерьез задумались о необходимости создания общенациональной инквизиции, которая начала свою деятельность в 1480 г. и занялась как раз проблемой таких притворных конверсос. И все же Изабелла и Фердинанд отчаянно нуждались в поддержке как конверсос, так и остававшихся в королевстве иудеев. Действительно, в ходе кампании против Гранады монархи получили жизненно важные финансовые вливания от большого числа евреев. За снабжение христианских войск отвечал видный представитель иудейской общины Самуэль Абулафия; его соратниками при дворе были раввин Авраам Сенеор и выдающийся ученый Исаак Абраванель[50]. Более того, политическая поддержка, которую монархи получили во время гражданской войны, исходила прежде всего от городских привилегированных классов, среди которых было много конверсос.
47
Philippe Wolff, 'The 1391 Pogrom in Spain: Social Crisis or Not?',
48
David Abulafia,