Если бы у него не заболели глаза, Колумб, скорее всего, продолжил бы свои исследования побережья южной земли, и его первые догадки относительно того, что это часть нового континента, получили бы дополнительные подтверждения. Однако его решение вернуться на Эспаньолу именно в этот момент привело к заботам гораздо более неотложного характера – заботам, которые положили решительный конец подобным измышлениям.
Добравшись до острова 19 августа, он понял, что идея разделить флот на две эскадры была ошибкой. Новоприбывшие объединились с его врагами. Вызывал беспокойство и тот факт, что многие из них разочаровались в обманчиво высокопарных описаниях Эспаньолы, которые приводил Колумб. По словам Бартоломе де Лас Касаса, слова «Да отправит меня Бог в Кастилию!» стали там самой распространенной божбой на фоне настойчивых требований колонистов немедленно обеспечить им бесплатное возвращение на родину[114]. Колумб охотно на это шел, однако, вернувшись в Испанию, его противники принялись устраивать бурные демонстрации всякий раз, когда Изабелла и Фердинанд проводили публичные аудиенции, выражая тем самым свое глубокое разочарование в ложных посулах Колумба и упрекая его в двуличии[115].
Среди его самых заклятых врагов оказались те самые люди, которых Колумб выбрал для укрепления своей позиции на Эспаньоле. Франсиско Ролдан, которого Колумб оставил руководить городом Ла-Исабела, когда вернулся в Испанию в 1496 г., теперь был лидером мятежников. В своем длинном письме кардиналу Хименесу де Сиснеросу, написанном в таком тоне, который позволяет предположить, что эти двое были знакомы, Ролдан объяснял, что ситуация вышла из-под контроля из-за голода. Многие испанцы считали себя в полном праве отказаться выполнять приказы и с чистой совестью отправлялись на поиски еды. Ролдан также горько сетовал на некомпетентность и жестокость брата Колумба, Диего Колона, особенно по отношению к таино, которые, по понятным причинам, в ответ напали на крепости Консепсьон и Магдалена, подвергнув поселенцев серьезной опасности. Это привело к постыдным зверствам, но Ролдан был убежден, что они были совершены в целях самообороны. От его объяснений буквально веяло чувством глубокой отчужденности по отношению к Колумбу. Вскоре адресат послания Ролдана, Хименес де Сиснерос, проинформировал об этой отчужденности и монархов[116].
Ролдан без труда перетянул на свою сторону множество голодавших поселенцев, напомнив им, что их жалованье еще не выплачено и поэтому они имеют полное право перебраться в поисках пищи и богатств в другие регионы. Там им будет легче убедить таино в своей доброй воле, особенно если они будут открыто выступать против тиранической власти Диего. Когда пошли слухи, будто флот Колумба потерпел крушение, а адмирал, вероятно, мертв, аргументы Ролдана приобрели дополнительный вес. Если Колумб действительно погиб, Ролдан выступал теперь на равных с Диего, властный авторитет которого стремительно таял[117].
В конце марта 1498 г. два испанских корабля по ошибке бросили якорь в области Харагуа на южном побережье Эспаньолы. Эти корабли под началом Алонсо Санчеса де Карвахаля и других верных Колумбу офицеров транспортировали хорошо вооруженный отряд, который адмирал явно намеревался использовать в качестве дополнительного подкрепления для Диего в борьбе против враждебных таино. Прибывшие моряки сначала удивились скоплению испанских мятежников в этой части острова, однако в итоге многие сторонники Колумба решили присоединиться к Ролдану, который, если верить Пьетро Мартире д'Ангьере, легко соблазнил их обещанием, что «вместо того, чтобы сжимать мотыгу, они будут ласкать девичью грудь»[118].
Однако в конце августа растущую самоуверенность Ролдана сильно поколебало известие, что Колумб все-таки добрался до Эспаньолы. Сначала Ролдан тянул время. Затем 17 октября он отправил Колумбу письмо с объяснением своего поведения. Он сообщал, что причиной его восстания было простое желание не допустить, чтобы тиранический дон Диего подстрекал других поселенцев к совершению новых преступлений. Таким образом, подняв мятеж, Ролдан якобы надеялся сохранить поселенцев «в гармонии и любви», будучи уверенным, что по возвращении на остров Колумб выслушает обе стороны. Тем не менее, поскольку с момента прибытия Колумба прошло больше месяца, а он так и не потрудился связаться с Ролданом, у последнего и его сторонников не оставалось иного выбора («чтобы сберечь [свою] честь»), кроме как просить дозволения выйти из подчинения адмирала[119].
117
Varela Bueno,