У неведомых берегов
Насилие – не лучший способ исследования незнакомых стран. – Крест в языческом храме на острове Косумель. – Пленные испанцы в джунглях Юкатана. – Враждебная встреча в устье реки Табаско. – Пушки и конница против стрел и камней. – Кто же сильнее – апостол Яков или боевой конь? – Мирный договор.
На пути к Юкатану каравеллы Кортеса настигла страшная буря, какие часто свирепствуют осенью и зимой в Карибском море и Мексиканском заливе. Ураган разбросал корабли в разные стороны (некоторые из них получили серьезные повреждения) и отнес всю флотилию гораздо южнее того места, куда был проложен курс.
Когда буря утихла, корабли соединились у северной оконечности Юкатана, возле острова Косумель, знакомого испанцам по прежним экспедициям.
Кортес, прибывший на остров позднее других, был вынужден строгим внушением умерить горячий пыл конкистадоров, уже успевших во главе с капитаном Альварадо разграбить покинутое индейцами селение и храмы, перебить домашнюю птицу и захватить пленных. Кортес понимал, что насилие и разбой – не лучшие средства для начала обменной торговли с туземцами: испуганные индейцы скрылись в глубине острова.
С помощью переводчика Мельчорехо (индейца, привезенного с Юкатана и знавшего немного испанский язык) Кортес заверил пленных, что пришельцы не будут больше причинять островитянам зло и что их соплеменники могут спокойно вернуться в свое селение.
Вняв этому уверению, беглецы возвратились и стали охотно обменивать золотые украшения на безделушки – стеклянные бусы и ножи, причем обе стороны были очень довольны таким обменом.
Кортес отправил две бригантины к побережью Юкатана на поиски испанцев, томившихся где-то в джунглях у индейцев. Сам же командир приступил к тщательному исследованию острова. Не обнаружив особых богатств, он был, однако, поражен огромными размерами каменных строений. Еще больше удивили испанцев кресты внутри языческих храмов: не посетили ли в древности эти места мореплаватели Старого Света? Испанцам и в голову не приходило, что знак этот древнее христианской веры и является символом бога ветров, грома и туч, изображая четыре направления ветра или растущий злак маиса.
Корабли конкистадоров у побережья (со старинного рисунка).
И Кортес с великим рвением вместе со всеми испанскими воинами принялся за обращение островитян в христианскую веру. Он заявил индейцам, что пришла пора отказаться от языческих идолов, что это не боги, а дьяволы, которые обрекут индейцев на вечные муки в аду, христианская же вера уготовит им вечное блаженство.
Обращать индейцев в христианскую веру Кортесу помогали двое взятых им с собою священников лиценциат Хуан Диас и патер Бартоломе Ольмедо, по утверждению хрониста, человек внимательный и осторожный, который действовал осмотрительнее Кортеса и исходил из реальных возможностей. Но все их старания были тщетны: святое семя падало на бесплодную почву.
Индейцы отвечали, что боги их предков – добрые боги: они-де ниспосылают] своему народу свет солнца, дождь и ветер, но поразят громом и молнией любого, кто дерзнет поднять руку на их изображение. По рассказу историка Солиса, Кортес, воспылав святым гневом, приказал вдребезги разбить языческих идолов и выбросить их из храмов, а вместо них водрузить крест и образы Христа, перед которыми насильно крещенные индейцы должны были отслужить свой первый молебен. Испуганные грозным оружием пришельцев и опасаясь за свою жизнь, индейцы отреклись от своих богов и сделали вид, что принимают религию «любви и всепрощения».
Не следует удивляться религиозному рвению Кортеса. Ведь он был обычным испанцем средневековья, фанатичным католиком, которого до глубины души возмущало поклонение языческим идолам. Он и у себя на родине готов был огнем и мечом уничтожить любого еретика – отступника от католической церкви. А здесь, в Новом Свете, он строго следил, чтобы солдаты аккуратно посещали богослужения и подвергал непослушных наказанию плетьми. Рассказывали даже, что, опоздав однажды на проповедь, он сам смиренно принял наказание, к великому удивлению индейцев.
Вождь конкистадоров выступал на чужой земле в роли миссионера, твердо убежденный в необходимости любой ценой – даже огнем и мечом – спасти от неверия души язычников, иначе и его душа будет вечно гореть в геенне огненной. Обращение хотя бы одного язычника в христианскую веру искупало самые тяжкие грехи и преступления, и поэтому для многих стимулом распространения христианства становилось спасение своей души.