— Сурово, — покачал головой Диего. — Они окажутся меж двух огней. Но это может сработать. Совершеннолетние эльфы, привыкшие пользоваться магией, не мыслят без нее своей жизни. Да и враги…
— Значит, решено! — подвел итог совещания правитель. — Тираэль, готовь валерьянку для своих учеников. На ухаживания им дается три месяца.
— Я бы им обоим лучше наркоз приготовил. Антигуманный. Твоим пресс-папье по головам. Хоть раз в жизни бы отыгрался, — вздохнул магистр.
— Новость о том, что им придется добиваться руки леди Мирабэль, будет покруче любого пресс-папье, — успокоил его Диего. — Гарантирую, результат тебе понравится.
— Да… — мечтательно закатил глаза Тираэль. — Эту новость я просто обязан сообщить им лично. Я не мстительный, нет. Я взрослый рассудительный эльф, но иногда об этом так хочется забыть!
— Только, может, не оставлять Викэлю и Эльену возможности пользоваться магией во время ухаживания? — спросил Диего. — Опасно.
— Нельзя, — покачал головой Берт. — По справедливости одному в наказание за шалость достается жена, а второй лишается возможности колдовать на двести лет. А если сразу магию отобрать… Ритуал-то сложный. Совет магистров будет роптать, если их через месяц заставят снимать одну из Сфер Отчуждения.
— Только ты леди Мирабэль не сказани, что она — наказание, — предупредил правителя Тираэль. — Скажи просто, что ее благосклонность дарует одному из эльфов прощение. А лучше вообще ничего не говори! Не хватало еще, чтоб леди решила, что ей не подходят оба кандидата, что она не хочет пока замуж. Не спугни, в общем!
ГЛАВА 3
Счастливо улыбаясь оттого, что кому-то нужна, Мирабэль шагала по улице Морьедага — столицы Морении и рассказывала обо всех достопримечательностях, мимо которых они с послом двигались. Длинные, ниже пояса, рыжие, абсолютно нетипичные для эльфов, к расе которых она принадлежала, волосы свободно развевались на ветру, скрывая заостренные кончики ушей. Серое платье, которое папенька почему-то называл балахоном, совсем не стесняло стремительных движений. Оно, может, и не совсем модное, но вполне удобное и практичное. В общем, платье ее очень устраивало. На ворчание, что главнокомандующий войск Морении мог бы одевать дочь получше, Мирабэль не обращала внимания. На всех не угодишь. Папенькин старый военный мундир вызывал еще больше кривотолков. А в чем же тогда ходить? Оборочки и ленточки модных платьев постоянно цеплялись за все выступы и были какими-то… мм… чересчур легко рвущимися.
— О! — воскликнула Мирабэль. — А справа от нас сейчас будет великолепный фонтан со статуями русалок.
Алорский посол почему-то резко шарахнулся влево и с опаской посмотрел в указанном направлении. «И чего так, спрашивается, дергаться? — подумала эльфийка. — Ну, каюсь, пару часов назад отвела его посмотреть на тренировку папенькиных лучников, ну, забыла предупредить, чтоб смотрел по сторонам, так как лучники — справа, а мишени — слева. Это же не повод так дергаться! Сравнил. Фонтан-то летать, в отличие от стрел, не умеет! А в том, что посол запачкал и порвал свой лучший камзол, я вообще не виновата! Предупреждала же, чтоб одевался удобнее, так как у нас по улицам пройти, не запнувшись раз десять, невозможно! Хам! Еще ворчал себе под нос, думая, что я не слышу, что в мое отсутствие он прекрасно ходил, не запинаясь и не падая. И какой дурак назвал алорцев самым галантным народом в мире? За свои неполные девяносто восемь еще ни разу не встречала действительно галантного кавалера ни среди эльфов, ни среди людей, ни среди гномов, о троллях и орках вообще молчу».
Посол Алории — трехсотлетний серьезный эльф по имени Анориэль тем временем прикидывал, а не будет ли с его стороны вопиюще невежливым незаметно скрыться от девушки в ближайшем переулке. Он потом скажет, что потерялся в толпе. Даже извинится! Зря он обрадовался, когда ему вместо вредного ворчащего старика предложили в сопровождающие симпатичную эльфийку в бесформенном балахоне. Анориэль рассчитывал провести время гораздо приятнее, а потому оставил двоих телохранителей ожидать его на постоялом дворе возле дворца. Зря! Во время прогулки они были бы нелишними. Не хочет он теперь знакомиться поближе с этим стихийным бедствием! А тут еще в городе непонятно что творится! Анориэль был в растерянности. Вчера все окружающие его люди почему-то разговаривали только про урожай, посевы и влияние на них погоды. Бедный эльф не поверил своим ушам, когда подобное услышал в беседе двух высокопоставленных леди, а затем и в узком переулке от двух бандитского вида орков, которые хоть, слава богам и телохранителям, не решились на него напасть. А сегодня у всех граждан была новая тема — астрология. Несмотря на идущее рядом стихийное бедствие, Анориэль услышал, как бакалейщик, который вряд ли и читать-то умеет, рассуждает перед покупателем о звездах с умным видом! Он не знал, что и подумать. Посол даже решил вечерком полистать свод законов Морении. А вдруг там строго регламентируется тема беседы на каждый день года? Кто этих сумасшедших моренийцев знает.
Откуда ж бедному Анориэлю было знать, что все ведущиеся при нем разговоры граждан изменены для его ушей магией, чтобы не дать ему возможность услышать про разбитый телепорт? Как же он мог догадаться, что вчера за этим следил маг, отвечающий за посевы и урожай, а сегодня эта работа досталась астрологу? Оба, не сговариваясь, пустили заклинание на самотек, выбрав знакомые темы и даже не подумав как-то, что разные слои населения не могут рассуждать об одном и том же. А если у них и закралась такая мысль, то они ее быстро загнали в дальний угол и заперли там. Сильно напрягаться из-за какого-то посла, который не владеет магией, им не хотелось. По странной прихоти судьбы в Алории было очень мало сильных магов. Способностью стать таковым обладал только каждый двухсотый эльф и тысячный человек. Поэтому там больше надеялись на приспособления, работающие от приложения минимального магического усилия, а таковое было доступно почти всем эльфам.
— Посмотрите, какие чудесные русалочки! — прервала Мирабэль раздумья Анориэля. — Они были вырезаны из мрамора две тысячи лет назад и защищены от влияния времени специальным заклинанием.
Зрелище действительно было красивое. Четыре нагие русалки плескались в струях воды, умело направленных на них создателями фонтана. Они выглядели почти живыми, только цвет имели белый с небольшой желтизной.
Посол подошел поближе к бортику, чтобы полюбоваться на игривых русалок, и даже чуть склонился к воде, не обращая внимания на мелкие брызги, попадающие в лицо.
— Обратите внимание вон на ту девушку, которая как будто собирается ласточкой нырнуть в воду с постамента, — указала эльфийка Анориэлю. — Правда, она — чудо? Это моя любимая.
Эльф послушался и внимание обратил. Только радости от этого не почувствовал. К его ужасу, статуя, которая простояла в подобном наклонном состоянии пару тысяч лет, внезапно рухнула со своего места, открыв небольшую дыру. Оттуда прямо на посла под большим напором рванула струя холодной воды. Его сбило с ног, и он грохнулся прямо на пыльную брусчатку тротуара.
Поток воды задел и Мирабэль, промочив балахон насквозь. Она досадливо поморщилась и отошла в сторону. Ничего, к неприятностям ей не привыкать. Какое-то в этом городе все… непрочное.
Анориэль, сдавленно ругаясь себе под нос (громче не позволяло воспитание), поднялся на ноги в мокрой одежде и с грязным пятном на молочного цвета брюках.
— Очевидно, заклинание в фонтане испортилось, — виновато сказала Мирабэль и примиряюще улыбнулась, стараясь не засмеяться во весь голос. Вид у мокрого, ошарашенного падением и купанием в грязи посла был очень забавным. Эльфийка достала из кошеля на поясе маленький батистовый платочек и протянула его бедняжке Анориэлю, которому так не повезло не вовремя подойти к фонтану. — Вот, возьмите, вытрите лицо, — предложила она.