- Ты свободен. И… прости, что оставил одного в джунглях.
Вот так вот. За украденный артефакт извиняться не буду, я сказал то, что считал нужным, и… гори оно всё синем пламенем.
Его губы едва коснулись моих мимолётно, словно прикосновение лёгкого бриза, ничем не напоминая наши былые бешеные сражения, и в то же мгновение взметнувшийся смерч аппарации унёс его прочь, оставив в моём сознании пришедшее извне ментальное сообщение: «Я вернусь…»
====== Глава 4. «Конкурент мой – притягательный». ======
Первым моим ощущением после возвращения из астрала на бренную землю была головная боль. Первой мыслью – «Вроде бы я не пил вчера». Почему-то вспомнились наши былые попойки с Роном, а потом как-то разом в разум хлынули воспоминания. Это хорошо, что мышцы ещё плохо меня слушались, потому что единственным печатным комментарием собственного поведения было слово «идиот». Нет, даже не так… ИДИОТ с тремя восклицательными знаками. Это ж надо было так облажаться!!! Индиана Джонс, блин, недоделанный! Ведь знал же, чуял, что на обратном пути может ждать засада, и что? Ограничился Сканирующими чарами, лопух! Хорошо хоть, Герми не подставил и бумаги ей отдал. Вот только за каким лядом я «Лик» с собой потащил? Хорошо хоть, меня Ворон схватил, а не инквизиторы… Мигрень немного отпустила, и я смог, наконец, открыть глаза.
Мда-а, а может быть, лучше было попасть в лапы наших новых поборников Святой веры… Судя по антуражу комнаты и моему в ней положению, Ворон таки обиделся. Интересно, он меня сам мыл и к кровати привязывал? Профессиона-ал… Гад!!! Кисти охватывал эластичный шнур в два ряда, лодыжки – тоже. Верёвки позволяли немного менять положение тела в постели, но не давали ни единого шанса вырваться. Можете быть уверены, все шансы освободиться мною были испробованы. И какой гоблин меня тогда за язык дёрнул рассказать о своих способностях выбираться из оков? Вопрос риторический.
Я ещё раз, теперь уже со всей тщательностью оглядел помещение, в котором находился: спальня, выдержанная в серебристо-зелёных тонах, почему-то наводила на мысли о факультете Слизерин, а, вспомнив характер Ворона, я, несмотря на своё незавидное положение, усмехнулся: мой конкурент как никто другой подходил под требования «змей». Ох-хо-хо! А слизеринцы трепетно относятся к личной мести. Хмм, даже изобретательно, я бы сказал. Лишение магии, одежды и полная беспомощность – полный набор компонентов для психологического давления. Ах, нет! Кажется, я забыл пытку ожиданием и неизвестностью. Часы на стене показывали пятнадцать минут девятого. Я провалялся в отключке полтора часа. Многовато даже для сочетания «Петрификуса» и «Ступеффая». Вот что значит пара суток без нормального сна. Усилием воли подавив растущий подсознательный дискомфорт от невозможности передвигаться, я постарался поудобнее устроиться в постели. В конце концов, кровать мягкая, верёвки боли не причиняют, надо воспользоваться случаем и поспать, а то неизвестно, что ещё придёт в голову моему конкуренту, к моменту его возвращения нужно быть во всеоружии.
Походная жизнь приучила меня к неприхотливости: если надо было, я мог спать сидя, стоя и даже на ходу. Я загнал вглубь сознания буйное воображение, в красках расписывавшее, что можно сделать с привязанным к кровати обнажённым телом – в памяти с ходу всплыло вариантов пять, и припомнилось бы больше, но… Мне как-то раньше приходилось бывать не на месте привязанного, а всё больше того, кто привязывал. От подобных мыслей вернулся дискомфорт, и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить воображение и хоть немного поспать.
К тому времени, как часы на стене пробили полдень, я сумел неплохо отдохнуть и проснулся готовым к грядущему противостоянию. Ворон, конечно, был мужиком жёстким, но это не значило, что я безнаказанно позволю ему записывать меня в свои подстилки. Тихие шаги и появившийся вместе с ними такой знакомый запах заставили меня мгновенно притвориться спящим, но… Ворон даже не соизволил подойти к месту моего заточения, проследовав ко второй двери в комнате, за которой явно скрывалась ванная. Издеваемся, значит?! Ну, ладно… Я не гордый, подожду, но кто-то точно после этого дождётся… Ох, дождётся! О! Вода перестала шуметь. Та-ак, пора изобразить безвольную жертву. Надежды на то, что он клюнет на такую уловку, конечно, мало, но… чем соплохвост не шутит, когда Хагрид спит.
Не прокатило… А жаль. Ла-адно, как говаривал Киплинговский Маугли: «У меня под языком припрятано достаточно колючек, чтобы продырявить их шкуры». «Силенцио» на меня пока ещё никто не накладывал. Сильная рука уверенно проникла в мою львиную гриву (в просторечии именуемую вороньим гнездом), и насмешливый хрипловатый голос произнёс:
- Синьор Джокер, я в восхищении. Какая хрупкость и беззащитность. Посмотрев на твоё лицедейство, можно даже поверить, что ты невинная жертва. Только вот этим меня не купишь. Кстати, как тебе такое положение?
Ах, он ещё и издевается, ну сейчас я ему выскажу всё, что…
Его рука властно развернула мою многострадальную голову, и я лицом к лицу столкнулся… с человеком, которого уже и не надеялся увидеть на этом свете:
- СНЕЙП???!!!
- ПОТТЕР???!!!
На секунду в моей душе полыхнула радость: он жив! Человек, которого я когда-то обвинял во всех смертных грехах и который, плюясь ядом и прямыми оскорблениями, тем не менее, продолжал раз за разом спасать мою жизнь. Он жив! Жив!!! С души словно камень свалился… А следом пришёл… гнев…
Ах, он жи-ив!!! Вот же гад ползучий!!! Я, значит, десять лет себя виновным в его гибели считал, даже невольно подражать ему начал, кретин! А он. Всё это время. Преспокойненько. Жил. В этом уютном убежище. А я-то, дурак, его своей совестью считал. Хотя… каков хозяин, такая и совесть. Ну, что ж, расставим все точки над «i». Мне ещё десять лет назад хотелось вытащить его из бронированного панциря и разглядеть, так сказать, поближе. Правда, тогда ни с какими эротическими фантазиями это связано не было. Если честно, я в то время ещё и сам не понимал, кто мне нравится – женщины или мужчины. А вот потом, когда Герми с Джорджем пошутили, что у меня все любовники – черноглазые брюнеты, я и начал задумываться кое о чём, а знакомый колдопсихолог помог. В плане расшифровки подсознательных желаний и нереализованных страстей. Шок был знатный. Но он давно прошёл. А Снейп, змей слизеринский, жив, значит, и мне, везучему идиоту, удалось-таки выцарапать его из панциря. И знаете, что? Мне понравилось!
Он с расчётливой жестокостью отпустил какой-то комментарий о постельных игрушках, я ответил, как привык. Слово за слово, и через пару минут мы уже неистово целовались, вымещая друг на друге все свои обиды и разногласия. Постепенно, сам того не желая, я начал уступать ему инициативу, подчиняясь грубым ласкам и изо всех последних сил пытаясь удержать себя в руках, всем существом понимая, что если уступлю сейчас, то всю жизнь потом буду считать себя шлюхой. Только бы он не понял! Только бы не понял этого! Но где там… разве такого, как Ворон, легко провести. Мне с трудом удалось вырваться из захлёстывавшего меня водоворота наслаждения. Видимо, несмотря на все мои старания, поражение уже светилось в моём взгляде, настолько торжествующей стала его улыбка, стоило ему только отдышаться и вглядеться мне в лицо. И вновь его губы вовлекли меня в поцелуй, заставляющий отключиться разум. Я не мог, а главное, не хотел больше сопротивляться. Сознание уносило в потоке захлестнувшей меня волны возбуждения, но тут перед глазами внезапно всплыла картинка двухдневной давности. А в ней моё пробуждение в джунглях и отчаяние, выстудившее душу, когда я понял, что меня ограбили и бросили. Нет!!! Не хочу больше сожалений! Не хочу больше боли! Тело среагировало автоматически, как учили на занятиях боевой подготовкой. Удар головой в лицо и коленом в пах. Полностью своей цели мне достичь не удалось, но ошарашенное выражение на горящем возбуждением лице Ворона стоило того, чтобы содрать ради этого кожу на лодыжке.
Ещё Кингсли говорил, что я псих и отморозок и у меня неадекватная реакция на опасность. Проще говоря, в самые хреновые моменты меня разбирает неудержимый хохот. Сколько раз в моей жизни это только усугубляло ситуацию – и не сосчитать, но противника выводило из себя не хуже, чем сотня комментариев о его происхождении и зоофильных наклонностях его предков. Вот только тогда у меня руки были свободны, а сам я не был привязан к кровати на манер морской звезды.