- Догадываюсь. Я, Северус Сангре, Высший Мастер Зельеварения, добровольно и без принуждения отказываюсь от артефакта «Лик Вечности» и от всех прав на переданное Магистру Вольфбергу созданное на его основе зелье. Обязуюсь никогда и не при каких обстоятельствах не упоминать о своём авторстве и не причинять вреда Магистру Вольфбергу и его людям, если они первыми не попытаются причинить вред мне и моим близким. Своей Магией клянусь! – и уже напоследок, за несколько секунд до того, как его закрутил вихрь пространственного перемещения: – Магистр, я официально заявляю о своём выходе из Гильдии…
- Ну, что ж, это разумное решение.
- Я не договорил… Когда-то я уважал вас как зельевара и как человека, и, в память о тех временах, советую: никогда больше не переходите мне дорогу, Пауль, следующего раза вы можете не пережить.
- Я учту ваше предупреждение… Мастер…
Не успел затихнуть взметнувшийся рядом с нами вихрь магического перемещения, как мы с молчавшей до сих пор чародейкой переместились в коридор рядом с реанимационной палатой – дальше не позволила проникнуть всех выпускавшая, но никого не впускавшая «Сфера», созданная Рональдом Уизли. Возле которой предсказуемо обнаружился зыркнувший на меня недобрым взглядом Кингсли:
- Какого ё… э-э-эммм… гоблина ты устроил в госпитале?! – его сдержанность в выражениях объяснялась, по-видимому, появлением переместившейся со мной мисс Грейнджер.
- Что, твои люди засекли всплеск темномагической силы? – видимо, рыжий маг не сумел сдержать весь выброс.
- Нет! Просто все наши анализаторы и вредноскопы разом вышли из строя! И я вот уже полчаса не могу пройти в палату! Как ты мне всё это объяснишь? Меня не пускает туда собственный подчинённый!!!
- Кингсли, давай ты задашь мне свои вопросы позже? А что касается Уизли, так он официально ещё в отставке по болезни. И неужели ты думаешь, что этот маг в выборе между тобой и другом мог предпочесть начальство?
Его гневное шипение, отрезанное границей «Сферы», меня не интересовало вовсе. Как и кинувшийся ко мне с надеждой во взгляде рыжий волшебник. Только белая дверь в конце коридора, за которой…
Вид, казалось, ещё более похудевшего и осунувшегося за те два часа, что меня не было, лица заставил тревожно сжаться сердце:
- Драко, почему ты убрал «Стазис»?
- Он сам его убрал десять минут назад, и я не знаю, как ему это удалось, – вымотанный и злой крестник с видимым облегчением встретил наше появление. – Единственное объяснение, которое у меня есть, что это – Поттер, а с ним ничто и никогда не проходит нормально. Крёстный, ты достал противоядие? Времени у него почти не осталось.
- Да. Введи нейтрализатор ранее полученных зелий…
- Уже… Сделал, как только услышал твои шаги за дверью. Пять минут – и он будет чист, как младенец.
- Хорошо, вот флакон, подключай капельницу.
- Ты уверен, что тебя не обманули? Он может не выдержать очередной неудачной попытки…
- Уверен. Они слишком многое потеряют в случае смерти Гарри, – загнав свои тревоги поглубже в подсознание, я передал фиал Драко и велел просочившейся за мной в палату Грейнджер удерживать голову Джокера. Мы же с крестником, как только антидот стал поступать в кровь, вдвоём навалились на парня, прижимая выгибающееся в судорогах тело к постели. Каким образом действует противоядие, я знал не понаслышке.
Следующий час для нас превратился в кромешный ад. Судороги, срывы ритма, остановка сердца, бронхоспазм… Не раз и не два мне казалось, что Гарри не выдержит подобного кошмара и навсегда уйдёт в небытие. Липкий холодный ужас в такие мгновения сжимал ледяными тисками сердце, сменяясь обжигающей надеждой, когда он раз за разом возвращался из-за грани. Даже находясь в бессознательном состоянии, Джокер настолько яростно боролся со смертью, что она была вынуждена-таки оставить его в покое, отступив без громких заявлений и фанфар, не прощаясь. Просто обмякло покрытое кровавым потом тело на постели. Просто вместо бешеного стаккато датчики пульса стали выдавать ровные спокойные удары, и порозовели посиневшие губы. Просто… Но это спокойствие продолжалось недолго. Стоило векам дрогнуть и распахнуться зелёным глазам с испещрёнными вязью мелких сосудов склерами, как Джокер рванулся с кровати. Грейнджер склонилась к его лицу, глаза в глаза и заговорила срывающимся от волнения голосом:
- Гарри… Гарри… Всё в порядке… Всё хорошо… Ты в безопасности… Всё позади…
- С-се…ве… Севе…рус… Северус… Предупредить… Опасность… Предупредить… Северус… Успеть! Предупредить!! Успеть!!!
Тихий, на грани слышимости, отчаянный хрип, с каждым словом набиравший силу, переходя в крик, заставил меня метнуться к нему, оттолкнув молодую ведьму:
- Всё… успокойся, Гарри. Я здесь. Ты успел. Всё хорошо, успокойся. Гарри. Гарри… Гарри… – я и сам не замечал, что продолжаю шептать это имя, обнимая его обмякшее погрузившееся в целительный сон тело.
А потом были допросы. Сотни вопросов и внимательные цепкие глаза сидевшего напротив чернокожего аврора. Мне было всё равно. Гарри был жив, остальное меня сейчас не волновало.
- Мастер Сангре… Мастер Сангре… Северус! Да приди же ты уже в себя!!! Что я должен докладывать Министру?! Артефакт хрен его знает у кого! Философского камня нет! Что ты молчишь?!
- Кингсли, если тебе так уж надо кого-то упечь в Азкабан, можешь посадить меня, только помолчи, Мерлина ради. Голова раскалывается…
- Мигрень у него, видите ли!!! А у меня над душой Министерство с Визенгамотом стоят!!! Что я должен им говорить?!
- Как будто ты поставил всех в известность о моём эксперименте. Нет у меня ни того, ни другого, доволен? И где они, я тебе даже под Веритасерумом не скажу, умру раньше.
- «Непреложный обет»… Мордред его подери!!! Как я сразу не догадался!!! Ты понимаешь, что наделал? А если тот, кому ты их отдал, использует Философский камень, чтобы управлять Магическим Миром?!
- Не использует. Это означало бы принести вред мне и моим близким, а я в условии не оговаривал степень вреда и его прицельность. Обет убьёт его при первой же попытке даже подумать о чём-то подобном.
- Но…
- Тебе что дороже: артефакт или жизнь Поттера?
- Ну, знаешь ли! То, что ты сейчас делаешь, называется нечестными играми!
- А то, что ты говоришь – политическим словоблудием. С каких это пор аврор Шеклболт участвует в подобных играх?
Под моим взглядом он внезапно сник и произнёс уже совершенно другим, усталым голосом:
- Ладно. Как-нибудь выкручусь, не впервой. Наверное, ты прав. Передавай привет Гарри, когда очнётся. Я заходил в палату, но он спал, как младенец.
- Хорошо, передам. Я могу идти?
- Свободен… Снейп, только я очень надеюсь, что тот, с кем ты контактировал, сдержит слово.
- Сдержит. Я прослежу.
Палата, в которую перенесли Гарри, сияла чистотой. Кто-то – наверное, гриффиндорцы и мой крестник – позаботился, чтобы похудевшее тело Джокера было вымыто и переодето, и сейчас он лежал на высокой кровати, теряясь в коконе большого мягкого покрывала. Я хотел было присесть рядом с ним на постель, но, взглянув на свою пропотевшую, покрытую грязью и кровью мантию, сначала направился в прилегавшую к палате маленькую ванную комнату. Сменной одежды не было, и мне пришлось довольствоваться запасным комплектом больничной пижамы. Это наносило ощутимый урон моей зловещей репутации, но мне сейчас было безразлично, кто и что обо мне может подумать. Пристроившись на краешек постели и обхватив Гарри рукой, как будто он вот-вот мог исчезнуть, я практически мгновенно провалился в сон.