Где у меня аптечка? Не помню! Всё! Шланг! Расклеился! В прятки с судьбой наигрался? Ранили и поплыл? Держи себя в руках! Позор нации! Вот, колем… пакет накладываем… сквозняк по ходу… это уже хорошо… что так видно плохо? Ё! очки потерял… ну всё, я крот, стреляю по запаху и звуку! Вот же они, снял, когда пот вытирал. Пробую взять ствол. Терпимо. Дышим. Парень за «Арго» ещё жив. Вроде перевязался. Показывает, гранату. Ясно, живым его не возьмут. Уже легче. Хоть без мучений обойдётся. Вербовки, вы где? Ползёте? Чудненько, прям в прицел. Ещё чуток. Лови, партай геноссе. Один минус, понравилось? Вот и второй отмучился. Какая сука укусила в ногу? Печёт то как! Кровь… едва отползаю. Оглядываюсь, сзади, метрах в тридцати, из-за камней вылетают два архаровца. Счастливые такие бегут! А как свежие гранаты вам на вкус? Вот и всё, последняя осталась. Как последняя, а в кармане? Есть! Тросик едва зацепил, как мозжит нога. Сейчас перевяжу или смогу так жгутом перетяну. Если сил хватит. Да, что я себя жалею? Сыны есть! Пожил, внук скоро будет, жалко не увижу… всё, не стонать. Кто там ещё стреляет, куча веток встала совсем рядом. Умный, да? Да знал я уже, что снайпер сзади засел. Лови милой, кушай! Грохнуло. Достану пистолет? Достал. Как больно, взвёл. Жду. Где то слышу бешенную стрельбу! Что так стрекочет? Два взрыва. Кто-то кричит рядом, совсем рядом чужой смотрит в мою сторону. Вот и всё… но он повернул голову в сторону. Я уже мёртв? Проверим, стреляю. Нормально стреляю. Два в корпус, бронник у него? Пока он на меня направлял ствол винтовки, успел ему прямо в лицо попасть. Всё, сил нет, даже пистолет держать. Удар в грудь… на периферии сознания слышу, — «Отец! Пап! Жив?»
— Сына? Лёха? Как он здесь?
В голове пустота, слышу голос Кипелова:
Всё…
Глава 4
Пить… Вот же сушняк! А когда я так накрюкалься? Не помню… свет, как режет глаза. Едва открываю щёлочки… Пошевелится не могу. Привязан? Вижу один белый цвет. Не слышу ничего. В ушах шум. Боже! Как пить хочу! В голове закрутился мотивчик — в комнате с белым потолком, с правом на надежду! Любимый мой «Наутилус Помпилиус». Всё хаотично всплывает в сознании. Допился? Так вроде не пил! Я вообще где? Больница? Психушка? В простой, стали бы привязывать. В руке игла капельницы. Всё как смутно. Что же со мной произошло? Другая планета, я лидер кластера… всё бред? Закрываю глаза, в голове плещётся расплавленный свинец. Накатила апатия.
Уже на кромке погружения в беспамятство слышу — «Он открывал глаза! Срочно сообщите жене и сыну!»
— Хорошо, они хоть есть рядом, — только и успел подумать, перед тем как окончательно отключился.
Где-то на периферии сознания слышу отдалённые голоса. Спина затекла, неудобно лежу. Однако же, скоро из ушей начнёт выплескиваться, надо в туалет. Как с глубины выныривают, стараюсь вырвать себя из объятий сумрачного состояния. Открываю глаза… резкий свет. Моргаю часто. В размытом фокусе, чьё-то лицо. Пытаюсь приподнять себя. Как дрожат руки, противная слабость. Кто-то пытается удержать меня. Всё вижу мутно.
— Да япона мама! Я сейчас тут лужу сделаю! — уже кричу я.
— Всё в порядке, сейчас утку поставлю!
— Какую утку? Ты мне ещё гуся предложи! — негодую я.
— Ты кто?
— Я санитарка, Лена Горелова. Вы лежите, Сергей Николаевич. Вам нельзя вставать.
— Леночка! Солнышко! Помоги мне!
Пытаюсь встать. Всё тело ходит ходуном. Уж не знаю как, прибегает ещё одна в белом халате. Довели меня до комнатки с биотуалетом. Там уж кое-как, но сам справился. Выхожу, тут уже шум-гам! На меня и ругаются, и чуть не волоком тащат. А мне — холосоооо! Ей бог! Я себя — ОЩУЩАЮ! Тяжесть своего тела, пусть ещё слабость. Но я понял, жив, руки-ноги на месте. Да всё на месте. Даже резкая тяжесть в мочевом пузыре и то, такая радость! Это не описать, это не понять, пока сам всё это не ощутишь. Уложили меня на койку. Вах! У меня отдельная палата. Я крут! Смеюсь над собой. Память вернулась. Я даже узнал нашу завмедпунктом. Валентина Либермаер, душевная женщина. Мужа у неё убили, «чёрные пантеры», особо жестокий отряд в Вавилоне наёмников. Она у нас с головой в работу ушла. Дневала и ночевала в медпункте. Её заказы у меня всегда были в приоритете. Выходили меня медики наши. Огромное им человеческое спасибо, от всей души! Неделю я в безсознанке пролежал. Немецкий хирург меня прооперировал. Всё это я уже из рассказов узнал. В плече пуля на вылет ушла. В ногу мне всадили из мелкашки. Снайперша стреляла из спортивной винтовки. Хотели живьём взять. А последнею пулю я получил из далёка. Пуля калибром 6,5 мм из шведской самозарядки «AG-42». Стреляли метров с 500–600. Пуля пробила фляжку из нержавейки в нагрудном кармане. Так и не попил из неё, коньяк жалко. Кевлар и бронепластину, пробила. Во внутреннем нагрудном кармане была у меня электронная книга и обычная записная книжка. Всё это пуля пробила, но сил не осталось. Так и тормознула в паре-тройке миллиметров от сердца. Снайпер ушёл. Однако, не далеко. Нашли его. Как он погиб? Я лучше «забуду» об этом упомянуть. Африканцы, они порой такие затейники по предмету смертоубийства. А супер тюнинговоный ствол этого бедолаги, отдали нашему патрулю, как доказательство. Они предлагали и голову, но как-то наши стушевались. Типа у нас не принято, головы врага высушивать там, на показ ставить. Хлопнули, ну и справно, бог ему судья. Это ещё долгие пять дней пока я лежал в палате медпункта, узнавал новость за новостью. Каждый высказывал своё видение ситуации, свои комментарии. Вроде как две недели не удел, а сколько новостей! Внук родился! Сноха рожала в России. По секрету сказали, Даша уже скоро, мальчик у неё. На узи дважды подтвердили. Сноха моя виделась с Дашей, даже сдружились. Жена, сыновья, каждый день у меня бывают. Дела государственные мне не давали. Лишь одну бумагу подписал, об освобождении от долга перед нашим кластером, выкупленных у Пьера пленников. Всех.