— Наконец особо стоит человек, отвечающий за закупки товаров для нашей розницы. Ну там совсем все просто. Человек нигде и никак не зарегистрирован, имеет на подхвате четверых помощников (ну это я их так определил, может они по-другому называются), получает от Юрки заказ, деньги наличкой, потом отчитывается. Сидит чисто на зарплате, никакого побочного навар у него нет. Вот вроде все по, собственно, структуре.
Вован торжественно кивнул, мол, все правильно, а Серега, как человек, сдавший трудный экзамен, вздохнул и разом отпил половину стакана.
— Но-но, — озаботился Бобров. — Ты же практически ничего не рассказал, а уже хлещешь.
— Как это? — сделал вид, что удивился Серега. — Да я здесь уже полчаса тебе втираю про Юркину организацию.
— Про организацию действительно рассказал, но тебя ведь не только за этим посылали. Где увлекательное повествование про деньги. Или это все, что тебе Смелков поведал, пока вы с ним водку пьянствовали?
Тут зашевелился Вован, возмущенный тем, что Бобров могтак нелицеприятно подумать про своих непьющих товарищей.
Бобров внимательно посмотрел на обоих и аккуратно закруглил разговор, пообещав продолжить его завтра с самого раннего утра и желательно до завтрака. Аудиторы, обрадовавшись было, закручинились. Отчитываться до завтрака было равносильно изощренной пытке. Но делать нечего, Бобров был в своем праве.
Заботы по поместью заняли у Боброва остаток дня. Он имел длительный разговор с управляющим об освоении дополнительно прикупленных участков. На них и раньше процветало виноградарство, но какое-то кустарное, а Андрей хотел перевести все производство вина поближе к центральной усадьбе, уничтожив попутно маленькие давильни и цистерны. То есть он предлагал сделать из разрозненных участков один большой и производить вино, начиная от давилен и заканчивая подвалами, в одном месте. Но для этого ему надо было проложить по поместью две дороги. Бобров возражал, говоря, что занимать все поместье под виноград нет никакого резона, потому что столько вина они не выпьют, а продать его пока некуда. К тому же часть площади надо обязательно выделить под какое-никакое, но пастбище, потому что сметану все любят. Андрей, услышав про сметану, задумался. А Бобров, оставив его в этом состоянии, поспешил на пристань, где ожидалось прибытие судна из финикийского Тира.
Вообще-то оно ожидалось уже три дня, но так как штормов все три дня не было, то и Бобров особо не беспокоился и ходил на пристань уже как на дежурство. На пристани он встретил Вована, который присутствовал там по долгу службы. Сегодняшний выход на пристань не прошел даром, в море показался парус, который при рассмотрении его в бинокль, оказался своим, потому что никто больше таких парусов не имел. Не прошло и полчаса как двухмачтовая шхуна подала концы на пирс.
Бобров подождал, пока капитан соблюдет с Вованом необходимые формальности, следования которым начальник судоходной компании неукоснительно требовал от своих подчиненных, и поинтересовался содержимым трюмов. Получив заверения, что весь заказ прибыл в целости, он удовлетворенно кивнул и отправился домой. Теперь можно было вызывать Никитоса, распространять в городе слух о прибытии товаров с загадочного Востока и под этим флагом завозить через портал, строго при этом ограничивая, товары из двадцатого века.
Никитос, конечно же, будет требовать большего, но переспорить Боброва было трудно, и опять придется недовольному торговцу довольствоваться уже устоявшимся ассортиментом. Единственное, чем Бобров мог порадовать Никитоса, так это тканями с другим рисунком.
Утром Бобров самолично прошел по персональным покоям, стащив с койки Вована и с Дригисы Серегу. Серега, что естественно, возражал, но сочувствия не добился. Неумолимый Бобров заявил:
— А вот не фиг было вчера надираться.
Понурые аудиторы, переживая каждый свое, поплелись в таблинум, где их ожидал суровый шеф. Серега, несмотря на показную самостоятельность, шефа все же немного побаивался. Он очень уютно устроился в этом мире и не без причины считал себя Боброву очень многим обязанным. И ему очень бы не хотелось всего этого одномоментно лишиться. А вот Бобров мог такое и устроить. Не по злобе, а для острастки. Вован же ничего криминального за собой не ощущал и опасался просто на всякий случай. Привычка у него была такая.
— Ну, продолжайте, — сказал Бобров, расположившись в кресле. — С организацией мне все ясно. Теперь переходите к главному, за чем вас, собственно и посылали.
— Ну, — начал Серега и посмотрел на Вована, но тот сделал отсутствующее лицо и Серега понял, что отдуваться придется самому.