— Садись. Разговор будет напряженный.
Глаза девушки зажглись нешуточным любопытством. И Бобров решил сразу ее огорошить, чтобы, значит, любопытство имело под собой основание.
— Вот что, — сказал он и сделал вид, что задумался.
Дригиса вся подалась вперед и розовые губы ее приоткрылись.
— Ты ведь у нас девушка умная? — полуутвердительно спросил Бобров.
Кто же станет такое отрицать. Дригиса, конечно же, кивнула.
— И читать-писать умеешь? — продолжил допрос Бобров. — И считать?
Дригиса опять кивнула. Любопытство ее, не находя пищи, тем не менее, росло прямо на глазах.
— Поэтому, — почти торжественно сказал Бобров. — Я назначаю тебя хранителем сокровищ.
Дригиса чуть не выпала из кресла. Примерно минуту она осмысливала слова Боброва, а потом возопила:
— А почему я!
Она еще что-то хотела добавить, но Бобров поднял руку и девушка затихла. Но рот не закрыла.
— Потому что ты единственная, кто для этого дела подходит, — разъяснил Бобров. — Ты умная, счету и письму обучена и очень уважаешь порядок. Мне, например этого вполне достаточно. Да, — он спохватился. — И тебе некуда бежать. Вот таков расклад. Скажи, что тебя особенно радует последнее?
— Я как раз никуда бежать и не собиралась, — обиженно сказала Дригиса. — Сам же сказал, что я не дура.
— Прости, не подумал, — охотно покаялся Бобров. — И вот еще что. Сама понимаешь, что содержание наших разговоров лучше никому не пересказывать.
— Что, даже Сережке?
Бобров подумал.
— Ну ему наверно можно. Все равно ведь не удержишься.
Дригиса надула губы.
— Знаю, знаю, что ты девушка ответственная. Но все равно, не удержишься. Эй, там, за дверью! Можешь зайти.
Серега просочился в открытую щель и вопросительно посмотрел на Боброва.
— Гордись, — сказал тот. — Твоя девушка сделала стремительную карьеру. Чего смотришь? Она теперь у нас кассир-казначей. Только не вздумай использовать ее в этом качестве. И, да, взятки приветствуются.
Наутро Бобров повел новоиспеченного казначея в сокровищницу, высеченную в скале под таблинумом. В комнатку вел стальной вертикальный трап от люка под столом. Сама комнатка была облицована бетоном со следами опалубки, оборудована вентиляцией, выведенной на крышу и водостоком. Вдоль дальней стенки стояли четыре объемистых металлических ящика с цифровыми замками. Под сводом горела лампочка в сетчатом наморднике.
— Здесь у нас золото, — сказал Бобров, показывая на крайний слева ящик. — В остальных серебро. Общая сумма: четыре таланта, пять тысяч триста шестьдесят драхм. Вот все записи по расходам и доходам. Смотри, вести надо аккуратно. Мимо тебя ни один обол не должен проскочить.
Дригиса кивала, зябко поводя плечами. В комнатке было прохладно, а ее хитон скорее демонстрировал, чем прикрывал.
— Ладно, — проворчал Бобров. — Наверху договорим.
Дригиса тут же устремилась к трапу. Бобров посмотрел на нее, взбирающуюся по ступенькам, хмыкнул и покачал головой. — Когда же, наконец, я научу вас носить нижнее белье.
Пользуясь последними лучами солнца, готового вот-вот спрятаться за левым мысом Стрелецкой бухты, Бобров читал на подоконнике недельный отчет Дригисы. Новоназначенный кассир-казначей взялась за дело со всем пылом, и в отчете действительно было отражено все вплоть до обола. Бобров уже слышал краем уха из разговоров Ефимии и Андрэ, что Дригиса слишком придирчива и решил девчонку поощрить. Только пока не знал — как. Ну не деньгами же поощрять казначея. Это выглядело бы просто изощренным издевательством.
Пока Бобров разбирал «каллиграфический» почерк Дригисы, Златка, лежа поперек обширного ложа на животе, глядела на него, положив подбородок на ладони и болтая в воздухе пятками. И Бобров все время отвлекался, потому что хитон на подруге сбился или она преднамеренно привела его в такое состояние, но половина попы была наружу, и взгляд Боброва пытался дорисовать все остальное.
Наконец ему надоела эта двойственность, и он решительно отложил записи. Златка восприняла это как сигнал к действию. Но вместо того, чтобы окончательно сбросить хитон, чего Бобров и ожидал, она одернула его и перестала болтать пятками.
— Саша, — сказала она вкрадчиво. — Ты в курсе, что лето как бы подходит к концу?
— Кончается лето, — продекламировал Бобров. — А было ли оно?
— Вот-вот, и я об этом.
— Чего ты хочешь? — спросил Бобров.
Он хорошо знал подругу, и знал, что все ее иносказания всегда предшествуют конкретной просьбе. Не ошибся он и на этот раз.