Бобров похлопал свое детище по гладкой скуле, выше он все равно не мог достать, и пошел в каморку главного строителя. Длинный худущий грек с седой наполовину головой склонился над эскизом. Бобров требовал от своих тружеников документировать все изменения и отклонения от проекта. Многим пришлось учиться заново. Самое интересное, что никто не роптал. Сейчас Аполлоний, как звали главного строителя, рассматривал предложенное ему изменение подкрепления грузового люка. Бобров заглянул ему через плечо и присвистнул.
— И какой же вредитель тебе тут такое нарисовал? — поинтересовался он ехидно.
— Тебе тоже так кажется? — поднял голову грек.
— Еще бы. Где кница на этом полубимсе? Нет ее. Так что предлагаю лишить этого рационализатора винной порции и отправить подметать стапель. Кстати, необходимо усилить подкрепления под тумбы метателей. По расчетам, отдача может увеличиться примерно на двадцать пять процентов.
— Погоди, — сказал Аполлоний. — Я запишу. Что-то последнее время с памятью стало не то. Склероз наверно.
Бобров хохотнул коротко, хлопнул грека по плечу и вышел из нагретого помещения. Вентиляторы явно не справлялись, и Бобров подумал о второй крыше, чтобы немного ослабить солнечную радиацию. Верфь была его любимым детищем и, кроме того, неиссякаемым источником дохода. На оснащение ее денег он не жалел и здание верфи выглядело лишь немного хуже самой усадьбы. Да и то только потому, что архитектура у них была совершенно разная. Все-таки производственные и жилые здания даже в греческом исполнении не походили друг на друга.
Верфь претерпела уже третью реконструкцию, совмещенную с модернизацией. Здание значительно расширилось и подросло. Изменилась схема спуска кораблей, потому что те «гиганты», которые теперь строились, в старую схему не укладывались. Бобров подумывал пристроить рядом второй стапель для постройки тех корабликов, с которых, собственно, и начинал, потому что спрос на них устойчиво сохранялся, а строить их, значит, остановить постройку собственного флота. Боброва мелочь больше не интересовала, но она продолжала пользоваться спросом. Морская каботажная торговля не очень жаловала крупные корабли. На них просто не хватало товара.
Бобров на своих «гигантах» начал смело разрушать сложившиеся традиции в мореплавании. До этого существовало четкое деление судов на военные и торговые. Разные функции подразумевали и разное устройство, начиная от обводов корпуса, выбора движителя и далее до вместимости, обитаемости и живучести.
Торговые суда — пузатые коротышки, неспешно двигающиеся вдоль берега под прямым парусом или несколькими парами весел. Емкие трюмы, небольшая команда — как раз то, что надо судовладельцу. Их прямая противоположность — боевые корабли. Узкие длинные корпуса, ряды весел, гребцы, воины. Все удобства принесены в жертву скорости. Ну и скорость, что естественно, соответствует. По словам заслуживающих веры очевидцев скорость триеры могла достигать двенадцати узлов. Но недолго. Человек все-таки не машина.
А Бобров решил, значит, эти качества объединить. На основе новых технологий, так сказать. В качестве новизны он применил смешанный набор, резорцин и диагональную обшивку. Инструменты, используемые при постройке, в критерий новизны не входили. Как и парусное вооружение с косыми парусами и просто вооружение, в части которого он, идя наперекор мнению товарищей, не поставил на корабли ничего огнестрельного. Хотя мог бы, потому что купить что-нибудь армейское убойное у украинских прапорщиков или мичманов труда не составляло. Но башня с пушкой от танка не проходила в портал, да и ставить на палубу какой-нибудь ДШК тоже охоты не было. Поэтому ограничились станковыми арбалетами, на которых в качестве упругого элемента применили пружины от автомобильных амортизаторов. Тяжелая стрела или глиняное ядро, летящие на триста метров, впечатляли, конечно, меньше. Но при удачном попадании тоже могли наделать дел. Особенно глиняное ядро с начинкой из кустарно сгущенного бензина.
До «Нерея» Бобров особо не буйствовал. Все-таки обшивка вгладь намного проще и технологичней. Тем более, если владеешь производительными инструментами и приспособлениями. Доски подгоняются на раз-два и пришиваются к набору латунными шурупами. И от закладки до спуска на воду проходит зачастую меньше месяца.