— Давай, — тут же сказала Златка, устраиваясь поудобнее, то есть, ложась на спину и перемещая руку Боброва себе на грудь.
— Э. нет, — и Бобров убрал руку. — Так нас надолго не хватит.
— Хорошо, — легко согласилась Златка. — Давай так, — и хитро улыбнулась, но Бобров, глядя в потолок, этого не заметил.
— Я не буду тебе пересказывать художественную книгу, хотя абсолютно уверен, что автор отнесся к героине не только с любовью, но и весьма скрупулезно. И это видно не только по антуражу, по любовно выписанным деталям интерьера и одежды, сколько по последовательности событий и действующим лицам, многие из которых являются вполне реальными историческими фигурами.
— Половина мне непонятна, — заявила Златка. — Вот, например, что такое антураж, или это — интерьер. Или…
— Ты что, специально? — укоризненно спросил Бобров.
— Нет, конечно, — поспешила ответить Златка. — Мне, правда, непонятно.
— Ладно, ладно. Если коротко, то антураж это обстановка, а интерьер — внутреннее пространство здания или помещения. Я впредь постараюсь непонятных слов не говорить, а тебе должно быть стыдно, задавать такие вопросы. Ты же не селянка безграмотная. Златка завозилась, сказала «прости» и чмокнула Боброва в ухо.
— Хорошо, — проворчал Бобров, оттаивая, — Ну слушай дальше.
За последующий час Златка узнала, что девушка, так понравившаяся ей в Афинах, является профессиональной гетерой. Это Златку слегка покоробило, и она спросила Боброва, приподнявшись на локте:
— Неужели она любит кого-то только в силу своей профессии?
— Ну, ты, мать, даешь, — Бобров попытался даже развести руками, но левую оккупировала Златка и он развел правой. — Откуда я знаю. Может там такие страсти, что Шекспир отдыхает.
Златка, в силу начитанности была знакома и с Шекспиром и поэтому немного успокоилась.
Из Афин Тайс вместе с подругой направится в Спарту, а потом вместе с отрядом спартанских наемников отплывет в Египет, где проживвет до прихода туда Александра Македонского. Это случится в 332 году до новой эры.
Златка встрепенулась.
— А у нас сейчас какой год по этому исчислению?
— Ну, нам удалось локализовать вроде как 335годдо новой эры. Судя потому, что Фивы уже разгромлены, а персидская война еще не началась.
Златка что-то пробормотала про себя и успокоилась. Бобров выждал немного и решил продолжить.
Александр Македонский в Египте надолго не задержится: съездит в святилище Амона-Ра в ливийскую пустыню. Жрецы подсуетятся, провозгласив его сыном этого самого Амона, а знать тут же назначит фараоном на вакантное место. Потом он в дельте Нила заложит город имени себя и благополучно отвалит добивать Персию. А немного погодя за ним поедет и Тайс. Правда, перед этим она потеряет свою подругу и постоянного возлюбленного. Александр будет гонять по Персии Дария, а Тайс будет его догонять. И догонит вроде как в Вавилоне. И дальше будет уже при нем и при войске. Я не в курсе, какие у нее будут отношения с царем. Об этом говорят довольно мутно, и я не буду повторять все домыслы, потому что никто свечку не держал и точно ничего неизвестно. А сам царь на этот счет не распространялся. Но факты говорят о том, что Тайс явится вдохновительницей пожара Персеполиса. Как-то вот странно получается: приходит со стороны какая-то баба, пусть даже и красивая и говорит: «А давайте тут все спалим к соответствующей матери!». И все дружно кричат: «Правильное решение!». Так что, скорее всего, если рассуждать логически, что-то там было.
После Персеполиса следы Тайс теряются и всплывает она уже в Египте женой Птолемея I Сотера, который, будучи корешем Александра, станет после его смерти диадохом, то бишь, преемником и отхватит себе в собственность Египет. Официальной женой и царицей она не будет, а останется на ролях ППЖ то есть походно-полевой жены, и дети ее в количестве трех не будут наследовать своему отцу. Куда потом денется Тайс — сведения отсутствуют. Есть мнение, что она вернется в Аттику, где тамошние драматурги станут посвящать ей пьесы, а поэты, соответственно, поэмы. Но это уже чисто предположения.
Златка вздохнула и перевернулась на живот, подперев подбородок кулачком.
— Жалко, — сказала она. — Всю жизнь мотаться по свету, а в результате…
— Зато ей наверно будет интересно жить, — Бобров больше думал о том, что ему в бок уперлись Златкины соски и о том как загадочно мерцают в полумраке ее глаза.
— Да ну-у, какой это интерес, — протянула Златка. — Таскаться за каким-то Птолемеем. Да даже за самим царем. Кстати, царь-то хоть красивый?
— Я тебе завтра портрет покажу. Только ты напомни.