— А ты все так же полон пустых иллюзий?
Я закатила глаза, а когда открыла, то, к несчастью, увидела во всей красе человека, которого презирала всю жизнь. Понятное дело, этот придурок хорошо выглядел. Уэстон Локвуд и подростком был горяч, а повзрослев стал просто великолепен. Мужественная квадратная челюсть, римский нос — тот что имеет очертание моста и слегка вздернут, — большие голубые томные глаза цвета ледников Аляски, полные губы, загорелая кожа и маленькие морщинки, которые почему-то я находила чертовски сексуальными. На его щеках виднелась щетина, а темные волосы, вероятно, не мешало бы подстричь. В деловых кругах принято гладко бриться и коротко аккуратно стричься, а Локвуд своим намеренно неряшливым видом словно кричал им: «Да пошли вы!». В общем, жаль, что он был придурком. И Локвудом. Хотя второе и упоминать не стоило, поскольку Локвуд и придурок — синонимы.
Я заставила себя отвернуться и уставилась на спинку кресла впереди, но все же чувствовала на себе взгляд Локвуда. В конце концов, это стало невозможно игнорировать, поэтому я фыркнула и повернулась к нему.
— Ты собираешься пялиться на меня весь полет?
Он усмехнулся.
— Вполне возможно. Вид неплохой.
Я покачала головой.
— Не утруждайся. У меня есть работа, которую нужно сделать.
Во время полета я хотела изучить материалы по «Графине» и уже потянулась к портфелю, но тут вспомнила, что засунула ноутбук в наружный карман дорожной сумки.
«Просто отлично! Во-первых, будет чудом если он переживет перелет. Во-вторых, я совсем не подготовлюсь для завтрашней встречи с юристом отеля. И, в-третьих, чем мне теперь себя занять?»
Вместо того чтобы, психовать и нервничать, я решила поберечь нервы и поспать. Когда самолет взлетел, я закрыла глаза и попыталась отдохнуть, однако мысли о мужчине рядом не давали расслабиться.
Сколько себя помню, мы были непримиримыми врагами. Это началась еще при наших дедах, хотя большую часть моего детства мы вращались в одних и тех же социальных кругах. Мы с Локвудом посещали одни и те же частные школы, часто виделись на благотворительных и светских мероприятиях и даже имели общих друзей. Дома наших семейств в Верхнем Вест-Сайде находились всего в нескольких кварталах друг от друга. Но, как и наши отцы и деды, мы старались держаться подальше друг от друга.
Ну, за исключением того единственного раза.
Той единственной ночи.
Это была ужасная, чудовищная ошибка, о которой я старалась не вспоминать.
Разве что изредка… когда думала об этом…
Например, как сейчас.
Я глубоко вздохнула и выдохнула, выталкивая воспоминания из головы.
Но какого черта Локвуд вообще сидит рядом со мной? Я, конечно, не следила за ним, но последнее, что слышала — он жил в Вегасе и управлял семейными отелями Локвудов на юго-западе. Так каковы шансы, что мы окажемся на одном самолете в Нью-Йорк?
«Черт!»
Я резко открыла глаза.
«Этого не может быть. Пожалуйста, Господи. Пожалуйста, не допусти этого».
Я повернулась к Локвуду.
— Погоди-ка. Зачем ты летишь в Нью-Йорк?
Он усмехнулся.
— Попробуй угадать.
— Чтобы… навестить семью? — Я цеплялась за надежду.
Он покачал головой, сохраняя высокомерную ухмылку.
— Посмотреть достопримечательности?
— Нет.
Я закрыла глаза и поникла.
— Семья послала тебя управлять «Графиней», да?
Локвуд ждал, пока я открою глаза и нанес финальный удар:
— Похоже, в ближайшее время мы будем часто видеться.
Глава 2
София
— Не туда идешь, Фифи.
Я вышла из лифта на четвертом этаже, и столкнулась с Локвудом.
— Отойди.
Он шагнул в лифт, который я только что покинула, задержал дверь, чтобы та не закрылась, и, пожимая плечами, произнес:
— Поступай как знаешь. В конференц-зале четыре-двадцать никого нет.
Я обернулась.
— Как нет?
— Они перенесли собрание во «Флэтайрон-билдинг», в офис юриста.
Я хмыкнула.
— Шутишь? Со мной никто не связывался. Почему они его перенесли?
— Понятия не имею. Узнаем, когда доберемся туда.
Локвуд отпустил кнопку на панели и отошел назад.
— Едешь или нет? Они не будут откладывать начало собрания, а пробки на дорогах просто ужасные.
Я посмотрела на двери конференц-зала — вокруг никого не было, — глубоко вздохнула и вошла в лифт. Когда двери закрылись, Локвуд шагнул ближе ко мне.
— Что ты делаешь?
— Ничего.
— Тогда отодвинься.