— Убивать меня будешь? — осведомился я спокойно.
— Как хозяин прикажет, — ответил он. — Вообще-то я недавно, вряд ли мне поручат. Сказано, следить — слежу.
— Новичков как раз и заставляют убивать, — сказал я. — Не боишься? Повяжут кровью — не выберешься.
— А куда мне выбираться? — спросил он. — Хозяин от кого хошь защитит.
Мы кончили курить. Сатанист удивил меня. Он взял один из мешков и понес к моей парадной. Я взял другой мешок и пошел вслед за ним. Он проводил меня до лифта, а потом опять спустился на улицу и занял свое сторожевое место.
Дашка встретила меня с красным носом и воспаленными глазами. Больше не ругалась, не спорила, ничего не спрашивала. Обняла, поцеловала, я, как мог, утешил ее, помирился и пошел опять к компьютеру. Мне надо было много, очень много работать, чтобы прокормить семью. И до вечера я больше не отвлекался ни на что. Даже не подходил к окну, чтобы проверить, торчит ли там парень в черной коже и с бритой головой.
ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Когда я закончил работу, за окном уже совсем стемнело. Я зашел в почту — проверил, нет ли письма от Ветра. Увы, письма не было. Зато Цыпочка маячила тут как тут. Я быстро глянул, что она пишет. Она, вроде бы, немного успокоилась. Радовалась тому, что теперь на втором месте, а на первом какой-то неизвестный ей тип — Ветер. Надеялась, что передача в которой выступал Сергей Игнатьев, как-то поможет нам вырулить ситуацию. Я не стал ее разочаровывать в последнем. Не стал также говорить, что Ветер и Сергей Игнатьев — это один и тот же человек. Только написал, что Ветер — мой друг. Поэтому я вовсе не заинтересован в его смерти, как и в ее, Цыпочкиной, тоже. Надеюсь, она не полезет теперь ко мне с восторгами, если Ветер выиграет конкурс.
Я отправился на кухню. Дашка приготовила ужин, и они с Длинноухим уже ждали меня там. Удивило меня, что Длинноухий не торчит в детской. Обычно его от ноутбука не оторвать, а тут сидит, тихий, бледный, никакой болтовни, смотрит дичком, испуганно, я бы сказал, виновато смотрит. Я подмигнул ему ободряюще, но он не расцвел в своей потрясной улыбке, ни один мускул на лице не сдвинулся. Наверное, высмотрел уже, что я в первой десятке, нервничает, наверное… Так я в тот момент трактовал его поведение. Я ведь еще не знал ничего. Впрочем, об этом позже. Ужин прошел в полной тишине. Дашка молчала, Длинноухий молчал, а я? О чем мне было говорить? У меня уже не было ни сил, ни настроения затевать какую-либо беседу. Я быстро доел свою кашу, выпил чай, прочитал завершающую трапезу молитву и опять отправился к компу.
На панели горел огонек экстренного вызова. Я было испугался, что это Фея с какой-то новой радостью от Мэйла, но это, слава Богу, оказался Ветер. Я очень обрадовался, что он благополучно добрался до своей деревни под Тулой. С души как камень свалился. Я и не понимал до сих пор, что весь день во мне сидит подспудное ожидание известия от моего друга. Я включил быструю связь.
— Привет, с возвращением! Ты из деревни?
— Да, только приехал. Со мной всё в порядке, не беспокойся.
— Спасибо, что написал. Я волновался.
— Как передача, Скиталец, смотрел?
— Да, это твое настоящее имя там было?
— Нет, ну что ты, псевдуха для публики.
— Мне показалось, что ты слишком растекся мысию по древу. Слишком много общих проблем затронул. Нет? Это специально?
— Ну, не хотелось этих иродов рекламировать слишком сильно. Если бы я высказался о конкурсе в полную силу, начался бы ажиотаж — только не в том направлении, в каком нам надо. Расставили точки над i. Поставили вопросы, которые нуждаются в ответах. Думаю, найдутся умные люди, которые эту тему продолжат. Только уже, Скиталец, после нас с тобой. Как думаешь, кто из нас победит, а?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Риторический он, я так понял.
— Кто бы ни победил, надо как-то спасаться будет, Ветер. Ты можешь приехать ко мне, если что. Тут — без проблем.
— О да, Скиталец, я поеду к тебе. А под гильотину у нас кто пойдет? Следующий по списку? Цыпочка?
— Придумать надо что-то с Цыпочкой. Я бы взял ее тоже к нам. Может, и придется. Хотя Дашке это, конечно, очень не понравится.
— А затем SolaAvis?
— Думаешь, найдут его?
— Кого убить — они найдут. И назовут именем любого из нас. Можешь ли ты взять на себя такую ответственность, Скиталец?
— Я всю голову уже сломал, Ветер! Не знаю, право слово, что делать.
— Я вот тоже, понимаешь, не знаю. Кстати, что ты знаешь об этой Цыпочке?
— Девчонка, школьница, не слишком веселое детство. И тут облом такой в юности…
— Не всё мне ясно с этой девочкой, Скиталец. Будь осторожнее. Мэйл так просто никого вперед не выставит. Это или подставная фигура, кто-то из своих, может, даже вообще фикция. Или кому-то она очень мешает в администрации.
— Не думаю, Ветер. Обычная девчонка. Я с ней довольно много общался. Понаблюдаю, ладно. Я не самый лучший психолог, но определить, где пахнет гнилью, сумею. Мне кажется, Цыпочка — просто ребенок, которого так вот подставили по жизни. Мы вообще из-за этого дурацкого конкурса становимся слишком подозрительными. Тут на днях мне сон приснился, так я после этого думал, что ты — это не ты.
— Тебе казалось, что я, быть может, из администрации Мэйла?
— Да, как догадался?
— Тоже сон видел… Догадайся, про кого я думал, что он из администрации?
— Нет!
— Да, Скиталец. Лукавый не дремлет. И, похоже, за нас с тобой круто взялись. Но ты не боись. С нами Бог. Прорвемся, друг.
— Надеюсь, хотя слабо верится, Ветер. Чем ты будешь заниматься теперь?
— Я? Хотелось бы выучить эстонский, но придется довольствоваться тем, что есть. То бишь русским.
— Зачем эстонский?
— Хочу разобраться с этой Корпорацией IceGold. Каким боком она относится к Мэйлу и зачем организовала конкурс. Не слишком мне ясна их подлинная цель. Так что впереди у меня ночка активного поглощения скучной и по большей части пустой информации, которую с утра, надеюсь, будем обрабатывать вдвоем. Ты поможешь мне?
— Да, конечно. Кстати, хотел посоветоваться насчет Хакера. Мне тут не понравилось кое-что в его поведении.
— Погодь, Скиталец, ко мне пришел кто-то. Пойду открою.
Я подождал минуту-другую. Но тут быстрая связь оборвалась, и сколько я ни пытался достучаться до Ветра, мне это не удавалось. Промучившись полчаса, я решил, что у Ветра проблемы с сетью, а посему надо немного подождать. Делать было особенно нечего, я зашел на страницу рейтинга. Ветер был на первом месте, SolaAvis — на втором, я — на третьем, Цыпочка — на четвертом, Фея оставалась, как и утром, пятой. Меня удивило, что разница между мной и Одинокой Птицей всего в несколько голосов. Когда счет идет на тысячи — обычно разница в голосах составляет сотни, редко — десятки. Машинально, надеясь, что Ветер проявится сам, когда у него включится сеть, я нажал на кружок между плюсом и минусом. Список проголосовавших растянулся на много страниц. Давно я не смотрел его. Я выставил ники по алфавиту. Проверил Шамана — молодец, напротив его имени стоял минус. Просмотрел еще нескольких знакомых, большинство из них проголосовало, как я и ожидал: те, от кого предполагал получить плюс — поставили плюс, минус — поставили минус. Я уже говорил: хоть я и не лучший в мире психолог, но немного в людях разбираюсь. Проверил Хакера — он не проголосовал. Посмотрел SolaAvisa — и не поверил своим глазам. Напротив его ника стоял плюс. Я знал еще пару его запасных имен. Около каждого красовался плюс. Я просто не знал, что мне думать. Я был в шоке. Я знал, что, несмотря ни на какие разногласия, возникающие между нами, Одинокая Птица не способен на предательство. Этого просто не может быть. Я был уверен, что если погибну, пусть все испугаются, промолчат, но SolaAvis, несмотря ни на что, несмотря даже на свой японский имидж — зажжет православную свечу в своем мире. И она будет светить в вечную память обо мне. Мне нестерпимо захотелось переговорить обо всем этом с Ветром, я нажал кнопку экстренного вызова, попробовал выйти на быструю связь, послал через почту вопрос — почему не отвечаешь? Молчание.