— Ты говоришь непонятные и страшные вещи…
— Это только вначале они кажутся непонятными! Слушай дальше. Желтая Смерть изливается в наш мир, но полностью вытеснить наш воздух не может, — Соо сорвало тонкий прутик танакуру и дало Ка-те, — Представь, что ты — Слушающий Мир…
— Но мое наблюдение было вчера!
— Я не говорю тебе заступать на стражу — просто представь, что ты стоишь на вершине танакуру. Сделай то, что делаешь всегда в таких случаях.
Ка-та помедлил, затем согнул прутик и отпустил конец. Раздался низкий вибрирующий звук.
— Желтая Смерть…далеко, — тихо произнес Ка-та.
— Правильно — далеко! — засмеялось Соо, — Только эту фразу обычно орут на всю округу так, что гатаки в ужасе перестают плести сеть, а чодды зарываются поглубже. А вот если звук был бы другой, более тонкий, то тогда надо уходить. Потому что воздух уже не такой плотный. Если что-то мягкое сильно сдавить, то оно всегда уменьшается, зато становится твердым. Так и наш воздух. Но это не главное. Главное что таких мест, где мы сейчас живем, не одно, и даже не два…
— Ты врешь! Танаку-куо, Мир Живых, один! По ту сторону Желтой Смерти нет ничего — она тянется бесконечно! Там нет ничего живого!
— А как же танакуру? Они живут даже за Желтой Гранью, более того, они очищают мир от яда. Ты пьешь чистую воду именно из танакур, а не из этого желтого ручья, что течет со стороны Желтой Смерти.
— Танакуру — это сама Жизнь! Смерть не властна над ними!
— Ты все верно говоришь…но вот посмотри, — Соо сорвало еще один молодой побег танакуру и опустило в желтый ручей, — Видишь как он съежился и почернел? Чтобы противостоять Желтой Смерти, Древу Жизни надо обзавестись толстой корой. А теперь скажи мне, куда же тогда уходят орехи танакуру? За Желтую Черту?
Я… — растерялся Ка-та, — Танакуру так откупаются от Желтой Смерти…это жертвоприношение!
— Нет, — голос оку посуровел, — Танакуру сама Жизнь…твои ведь слова? Какие у них могут быть сделки со Смертью? Это только мы приносим ей свои жертвоприношения! Куда идут орехи? В новый мир, свободный от Желтой Смерти, чтобы дать молодые побеги Жизни! Ты помнишь, как выглядит вершина танакуру? Что она тебе напоминает? Да, она совершенно голая, такая как прутик в твоей лапке. И тоже издает звук, качаясь под ветром. Правда, очень низкий — его слышат только орехи. Они идут туда, где слышно меньше всего голосов танакуру, где есть много свободного места, нетронутого Желтой Смертью! Слышишь меня — свободного места!!!
Соо схватило Ка-та за лапку и поволокло к деревянному вращающемуся барабану.
— Желтая Смерть небезгранична, более того — я знаю ее предел, — оку показало Ка-те на орех, лежащий внутри, — Это нынешний урожай. Он прошагал ровно тридцать дней, пока у него не отсохли ноги, и он не пустил побег. Тридцать дней — это не беспредельная вечность! Сфера будет для меня как скорлупа для ореха…
— Ты собралось…в Желтую Смерть? — на Ка-та было страшно смотреть. Он обхватил голову лапками и начал причитать.
— Желтое, Соо желтое, желтое…желтое!!! — дико взвизгнув, Ка-та бросился бежать.
Перед взором Соо промелькнул танаку, которого прибили к танакуре и по капле выпустили кровь. Оку бросилось вдогонку за Ка-та. Оно поймало его за хвост, когда тот пытался взобраться на родовое дерево. Началась борьба. Наконец, лишившись одного слухового и обонятельного усика, Соо смогло передними лапками прижать Ка-та к земле, а задними вспороть ему брюшко. Все стихло. Оку, все в желтой крови, шатаясь, пошло назад.
— Но почему?!
Этот вопрос по-прежнему мучает Соо. Почему все так, а не иначе?
Ветер стихает — пора в путь.
Орех, выскользнув с ладони Аэно, медленно вращаясь, исчезает в темноте…
Дальше все было как сон — смутно и нереально. Никто из рода не препятствовал уходу Соо в Желтую Смерть, так как оно и так было желтое.
При подходе к Желтому Барьеру, когда стало трудно дышать, Соо нацепило «головник», собственноручно сделанную маленькую сферу для головы с фильтрами-орехами и покатило свой ковчег дальше, а когда стало совсем холодно, залезло внутрь. Под ногами хрустели кости бесчисленных танаку. Было что-то жуткое в этом рукотворном царстве смерти. Страшная дань за ограниченность мира и понимания. Где-то здесь лежит и Аэно…