И в такие минуты, когда разговор шел о снастях, о приемах лова и прочих тонкостях рыбалки на море, Лев Иванович успокаивался и забывал о своих предчувствиях. Вернее, они отходили на задний план и не так назойливо проникали в мысли и чувства полковника.
За всей этой отпускной суетой, турами и прогулками по городу друзья как-то подзабыли о своем обещании поучаствовать в писательских конференциях. Напоминание пришло к ним вечером третьего дня в виде подошедшей к их компании Ольги Кирьяновой.
— Здравствуйте, — улыбаясь своей тихой и очаровательной улыбкой, поздоровалась она. — Куда-то собрались?
— А, Оля, здравствуйте, — весело поздоровался с ней Крячко, а Мария и Наталья даже обнялись с ней как с давней подругой. — Вот, собрались сходить в местный городской театр на вечер классического и современного балета. Ждем такси.
— Здорово! — восхитилась Ольга искренне и, как показалось Гурову, даже с некоторой завистью. — А мы вот с Женей уже лет сто не бывали ни в театре, ни в кино. Что ж, не буду вас отвлекать. Просто подошла узнать и напомнить. Вы не смогли бы прийти завтра к десяти часам на встречу с нашими писателями, как мы и договаривались? Просто Женя… Евгений Петрович уже анонсировал ваше присутствие, — вдруг смутилась она, увидев на лице Гурова и Крячко немного недоуменное и растерянное выражение. — Конечно, если у вас другие планы…
— Нет-нет, мы всегда готовы, — поспешил заверить ее Лев Иванович. Ему показалось, что Ольга прямо сейчас вдруг расплачется, ее глаза заблестели, а лицо приняло такое извиняющееся выражение, что он невольно поспешил ее успокоить.
— Спасибо, — искренне поблагодарила его Кирьянова и, кивнув, добавила: — Тогда я скажу Жене, что вы придете. Я встречу вас внизу, в холле, и проведу в конференц-зал. Хорошо?
— Если они забудут, мы им напомним, — ответила за всех Наталья и спросила: — А нам с Марией можно будет поприсутствовать на вашем мероприятии?
— Да, конечно же! — Щеки у Ольги чуть порозовели от смущения. — Обязательно приходите! Места найдутся.
Она не успела больше ничего добавить — подъехало такси, и Гуровы с Крячко стали прощаться с ней, заверяя, что завтра к десяти обязательно спустятся в холл. Уже сидя в машине, Лев Иванович посмотрел в окно и увидел Ольгу, которая так и стояла на тротуаре, и вид у нее, как показалось Гурову, был какой-то растерянный и подавленный одновременно.
«И все-таки есть в ней что-то странное, — подумал Лев Иванович, глядя на эту одиноко стоящую фигурку. — Какая-то недоговоренность. Словно она что-то хочет сказать, но то ли не решается, то ли боится».
Машина тронулась и увезла и Гурова, и его мысли совсем в другой мир, мир, отличный от неприкаянности и недосказанности, в котором, как казалось полковнику, жила эта маленькая женщина. А наутро…
Утром, в половине седьмого, когда они с Марией еще валялись в постели и, смеясь, обсуждали и фантазировали, представляя, как сегодня будет проходить первая в жизни Гурова встреча с писательской братией, к ним в номер решительно и настойчиво постучали.
— Кто это так рано? — удивилась Мария.
Она встала, жестом предлагая мужу оставаться на месте, накинула халатик и пошла открывать. Гурова вдруг накрыла волна беспокойства, и он тоже встал, и только натянул джинсы и футболку, как в комнату вошла Маша и шепотом, так, словно их могли подслушать, сообщила:
— Там полиция. Хотят с нами поговорить.
Сердце у Гурова вдруг застучало гулко и тревожно, словно напоминая, что оно у него есть, и что его предчувствия, от которых он так опрометчиво отмахнулся, начинают сбываться.
— Что случилось? — так же шепотом спросил он у жены.
— Кажется, что-то с нашими соседями… — Глаза у Марии были широко раскрыты, и в зрачках плескалась тревога. — Я не знаю, но, когда я открыла дверь, триста третий номер был распахнут настежь, и возле него стояли охранник отеля, медик и полицейский. И мне показалось, что я слышала плач Ольги.
Лев Иванович многозначительно посмотрел на жену, взглядом давая ей понять, что он был прав, когда говорил о своих нехороших предчувствиях, и поспешил выйти в гостиную. Мария, которая быстро переоделась из халата в домашний легкий брючный костюм, вздохнула и последовала за ним.
— Утро доброе, — вежливо поздоровался Гуров с двумя оперативниками, которые топтались на пороге их номера. — Проходите.