Проиграв несколько референдумов о независимости, квебекцы ведут себя так, будто живут в собственном франкоязычном государстве, но их аппетиты по части отделения существенно поубавились. В Западной Канаде и Западной Австралии не возникает вопроса о независимости по одной простой причине — деньги. Богатые нефтью и газом Альберта и Западная Австралия (крупнейшая провинция страны, обеспечивающая половину ее экспорта) соответственно учредили собственные фонды национального благосостояния, куда вкладывают средства от продажи природных ресурсов, прежде чем делиться ими со столицами — Оттавой и Канберрой соответственно.
После столетий кровопролитных войн децентрализационные процессы в Европе приобрели форму коммерческой географической сделки. Поскольку ЕС предлагает новым странам возможность присоединиться к более развитой инфраструктуре, децентрализация — это только первый шаг к чему-то большему. Евросоюз в этом смысле становится чем-то вроде гигантской Германии — рыхлой федерацией нескольких могущественных центров. Общий парламент в Страсбурге укрепляет позиции провинций стран-членов, одновременно ослабляя позиции их столиц за счет передачи их функций органами власти в Брюсселе. Но Европа сумела объединиться в гигантское мультигосударственное сообщество только потому, что распадается на максимально возможное количество более мелких единиц, не имеющих иного выбора, кроме мирного сосуществования с соседями. Излишне говорить, что независимая Каталония или Шотландия смогут вступить в ЕС после выхода из состава Испании и Великобритании. Таким образом, весь Европейский союз — это своего рода доказательство того, что региональные движения за независимость отнюдь не антиподы широкого глобализма, а скорее один из основных путей к нему.
ГЛАВА 4
ОТ ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИ К ОБЪЕДИНЕНИЮ
ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА
Децентрализация стала универсальным явлением, обусловленным национальной идентичностью, урбанизацией, налоговой прозрачностью и прочими факторами. Не менее универсален и противоположный феномен — объединение, прокладывающий себе путь через связанность инфраструктуры, экономическую интеграцию, трудовую миграцию, политическое примирение и прочие фундаментальные тенденции. Децентрализация отвечает интересам местных националистов в краткосрочной перспективе, но приводит к объединению в долгосрочной. Процессы децентрализации/объединения — классическое воплощение закона диалектики в трактовке немецкого философа Гегеля: противоречие ведет вперед. Децентрализация/объединение — это способ консолидации мира при распаде. Объединение — исторический этап, идущий за политическим раздроблением. Через такую последовательность проходит каждый регион мира. В Европе XVIII века четыре великие державы включали множество более мелких княжеств. В XIX веке в постнаполеоновский Священный союз входило пять крупных держав, которые уравновешивали друг друга, что поддерживало относительную стабильность вплоть до Первой мировой войны. После Второй мировой войны борьба империй за единоличное господство в Европе привела к их распаду на национальные государства. Сегодня в Европе насчитывается более сорока независимых государств, большая часть которых входит в состав единого наднационального образования — Европейский союз.
(Карты 15, 16, 17, 18, 19 к этой главе приведены на вклейке.)
Африка тоже развивается циклически: распад сменяется объединением. До колонизации европейцами в Африке находилось около двух десятков племенных королевств. К XIX веку весь континент контролировался всего пятью европейскими странами. После деколонизации на карте Африки появилось 54 суверенных государства. Но многие из них сегодня ищут пути и формы объединения, поэтому реальная функциональная карта континента насчитывает лишь четыре субрегиональные группы. Главы африканских государств объявили о планах создать на континенте зону свободной торговли.