Вероника объяснила, что попала в переплет. Собиралась, дескать, к друзьям в гости, а там, извините за выражение «шмон и облава», и дядьку ее родного, Максима Суворина, у которого она, собственно, и живет, похоже, тоже за грудки взяли. И хотя никакой особой вины она за собой не знает, - да и не с чего, кажется, в ее-то нежном возрасте, - домой идти боязно. Да и звонить по телефону кому-то из близких страшновато. А ну как заметут? Иди потом доказывай властям, что виноват лишь в неправильном выборе знакомых и родственников. Как ни странно, собеседник, хоть и не поверил в этот очевидный бред, но помочь, тем не менее, согласился и даже обещал прислать за Акиньшиной машину. Вопрос, куда?
- К новому зданию Публичной библиотеки, - предложила Вероника. – Это, если знаете, на Московском проспекте напротив парка Победы…
Собеседник, по-видимому, удивился таким подробностям, поскольку был местным и, разумеется, знал, где и что в Питере находится, тем более, если речь о Московском проспекте, по которому он всю жизнь ездит в аэропорт Пулково и обратно. Ну, это Вероника им уже позже рассказала. По ходу же разговора, она просто извинилась за свой излишний педантизм и объяснила, что «все это от нервов». Но нервы нервами, не забыла все-таки уточнить, что машина нужна большая, потому что их, вообще-то, шестеро. На этом месте любой другой послал бы собеседницу куда-нибудь подальше, но Виктор Михайлович Чертков, напротив, заинтересовался, — это что же за друзья у нее такие, что приходится просить о помощи практически чужого и уж точно, что незнакомого ей лично человека, - и сразу же пообещал прислать за компанией минивэн.
Тут все участники случайногохеппенинга вздохнули с облегчением и через сорок минут уже подходили к месту встречи на углу Московского проспекта и Бассейной улицы со стороны библиотеки. Там их и подобрал еще через полчаса минивэн, посланный Чертковым. Конечно, топтаться вшестером на пустой ночной улице то еще удовольствие, но не прятаться же, в самом деле, в парковых тенях или в какой-нибудь подворотне, которую к тому же иди еще найди в этой части города. Габи, прямо сказать, эта часть приключения, как здесь говорят, «не зашла от слова совсем», но приходилось терпеть, не говоря уже о том, что обеспечивать безопасность всей этой молодежи должны были они с Трисом. Только у них двоих достало бы магии отбиться от полицейского патруля или еще кого, если вдруг привяжутся. Но Марс-отец щитом прикрыл, и они без происшествий добрались до места назначения, которым оказалась небольшая «ведомственная», - так им сказал сопровождавший, - гостиница, расположившаяся в неприметном трехэтажном особнячке старой постройки. Туда их всех и заселили «до выяснения», как выразился человек из охраны господина Черткова. Ну, а выяснять взялись уже утром, после водных процедур и плотного завтрака, когда Веронику вежливо пригласили побеседовать с Самим.
- А можно, со мной подруга поедет? – жалобно взглянув на Габи, попросила Вероника.
- Боитесь? – хладнокровно поинтересовался секьюрити. – Тогда, может быть, лучше друга?
- Нет, спасибо, - с облегчением выдохнула девушка. – Габи меня вполне устроит.
- Тогда, поехали! – предложил серьезного вида мужчина, и, загрузившись во внедорожник с тонированными стеклами, они отправились на встречу с господином Чертковым.
В принципе, Габи еще с прошлого раза знала, что Вероника Акиньшина – птица высокого полета. Кто-то вроде местной принцессы из влиятельной фамилии. Дочь герцога или графа, если судить по опыту империи. Только у франков это была природная аристократия, а здесь, в России – финансово-политическая. И еще один момент, в этом мире было очень мало магии, поэтому ее вообще в расчет не принимали. Но то, что речь идет об элите, сомнений не вызывало. Вот даже дальний родственник, - буквально седьмая вода на киселе, - и тот оказался человеком того же рода, что знакомый уже Габи Максим Суворин. Секьюрити в строгих костюмах, навороченные автомобили и непростые места обитания. А проживал господин Чертков на верхних этажах принадлежащего ему старинного здания в историческом центре Петербурга. Внизу, то есть, на первых трех этажах, располагались то ли секретариат, то ли штаб-квартира фирмы, принадлежащей Виктору Михайловичу Черткову. А наверху находились его личные апартаменты, занимая еще три этажа. Там, наверху, в своем кабинете он, собственно, и встретил «как бы родственницу и сопровождающее ее лицо».