- Кто вас «выловил»? – спросила она вслух.
- Вы про такое знаете? – нахмурилась графиня.
- Знаю, - согласилась Габи, - но сама вижу впервые.
- Чувствую, нам будет, о чем поговорить, - усмехнулась в ответ Теа д’Агарис. – Я из Бургундского королевства, а вы?
- Из империи франков.
- А год у вас, простите, какой?
- 1940, а у вас?
- 1765.
— Значит, я не ошиблась, - улыбнулась Габи. – Пригрезились, знаете ли, платья в пол, изумруды и бриллианты… А Веронику вы откуда знаете?
- Мы с ней вместе на мехмате учились.
- А мехмат – это? – поинтересовалась Габи.
– Механико-математический факультет.
- Пиздец, - сказала на это Акиньшина и попробовала отключиться, но Габи ей не позволила. Уж на таком-то уровне она целительскими техниками владела даже там, где магии кот наплакал.
- У вас огромный потенциал, - признала графиня, понаблюдав за тем, как Габи ликвидирует у Акиньшиной последствия шока. – Но вы не целитель. Больше похожи на боевого мага.
- Приходилось воевать?
- Да, буквально пару раз, но это не мой профиль.
- А у меня и выбора нет, - призналась Габи. – Я коннетабль клана.
- Военный вождь? Вот как! – графиня чуть прищурилась и бросила быстрый взгляд на Веронику. – Нику собираетесь взять с собой?
- У нас магии больше, - объяснила Габи. – Причем на порядок или два больше. У нас Ника сможет колдовать в полную силу.
— Значит, готовитесь к войне…
- Постоянно, - чуть пожала плечами Габи. – Si vis pacem, para bellum[13], как говорили латиняне. Но, если удастся избежать, я возражать не стану…
- Ну да, ну да, - покивала Черткова, - мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…
2. Трис
Если честно, странная история, однако, если подумать, не страннее его собственной. Да и у Габриэллы есть, что рассказать, вот только рассказывать об этом как раз и не стоит. Впрочем, случай-то исключительный. Пошли прогуляться в чужой Мир и практически сразу встретили таких же чужестранцев, как они сами. Только Земля у новых знакомцев другая, другой Мир и время другое. И даже способ, которым они сюда попали тоже иной. Но, с другой стороны, если бы Габи не превратилась вдруг в «волчицу джа», когда-нибудь в будущем они с Зандером что-нибудь все равно придумали бы. И не факт, что метод, который они могли бы изобрести, будет сильно отличаться от Портала, построенного мужем этой то ли Тани Чертковой, то ли Теа д’Агарис. Да и способ, которым со слов Габи попала в тот Мир душа этой девушки что-то уж слишком подозрительно похож на то, что рассказал ему в свое время Август Мишильер. Если его «дорогой папочка» смог выдернуть его душу в момент смерти, - откуда-то отсюда, к слову сказать, из этого времени и, возможно, из этой же страны, - то почему этого не мог сделать другой Август.
«Как Габи сказала? Князь Ингерманландский? Весьма!»
Но, разумеется, дела так быстро не делаются, поэтому и узнал Трис об этой истории только ближе к вечеру. Хорошо хоть Габи додумалась позвонить ему по телефону. В первый раз она связалась с ним около одиннадцати утра. Позвонила, успокоила и пропала до часа дня. Затем снова появилась на горизонте, но только затем, чтобы успокоить его во второй раз и обнадежить скорым свиданием. В третий раз, — это было уже в начале пятого, и на улице начало смеркаться, - она связалась с Трисом прямо из машины. Сказала, что уже возвращается, и все расскажет при личной встрече. И что характерно, не обманула, но рассказ по необходимости получился весьма кратким, поскольку графиня Консуэнская ничего еще толком не успела рассказать. Времени не было, потому что сначала знакомились с Августом, который Татьяне то ли муж, то ли любовник, - в общем, как говорят у них в империи, постоянный партнер, - а потом все вместе, при участии Черткова и Акиньшиной, решали логистические проблемы, приноравливая их к сложившимся обстоятельствам, которые, в свою очередь, отличались полной неопределенностью. Осторожное «зондирование почвы», предпринятое Чертковым «по своим каналам» ни к каким положительным результатам пока не привело.
Что-то происходило – это факт, но что именно – неизвестно. Суворин сидел на своей вилле под домашним арестом, но и только. Поговорить с ним удалось, лишь тогда, когда ему привезли обед из ресторана. Дело в том, что те, кто осуществлял арест, вызвали своими действиями массовое бегство прислуги, включая повара. Однако затем «государевы люди» не нашли достаточно сильных аргументов, чтобы запретить Суворину сделать заказ в одном из лучших ресторанов города. Вот тут, собственно, и удалось наладить связь. Не постоянную и сильно ограниченную, но все-таки связь. Дело в том, что люди Черткова догадались, что устраивать Суворину голодовку никто не станет. Акиньшина же, в свою очередь, назвала ресторан. Основываясь на своем опыте, она полагала, что дядюшка Максим, во-первых, выберет что-нибудь до боли знакомое, потому что «от добра добра не ищут», а во-вторых, он тоже, наверное, задумается о контакте. И она в своих предположениях не ошиблась.