Безопасники, разумеется, подстраховались, выбрав для передачи обеда совершенно левого, как они думали, человека. И не ошиблись: человек был выбран совершенно случайно и не из первых лиц, вот только людей «с улицы» в этом ресторане отродясь не водилось. А изъять у него телефон никому даже в голову не пришло. Не тюрьма все-таки. Однако на всякий случай предупредили, чтобы не шалил. Ну он и не рыпался, поскольку не имел такого задания. Но стоило посыльному выйти из машины, как ему позвонила жена. И вот как раз она-то и попросила его кое-что передать хозяину и кое о чем его спросить. Так Суворин узнал, что Акиньшина и ее гости на свободе и, в случае серьезных осложнений, вмешаются.
- Вмешиваться не надо, - передал Суворин. – Будет только хуже. Василий Орлов успел сдернуть, а в его лаборатории ничего ценного не было еще с прошлого раза.
- Ищут колдунов, - добавил он, прощаясь. – А Веронику разыскивают, чтобы иметь на меня рычаг давления. И еще скажи, что это не ФСБ. Кто-то другой. Если все-таки госслужба, то какая-то левая…
Это была крайне ценная информация, но явно недостаточная, поскольку вопросов все равно оставалось больше, чем нашлось ответов. Ищут ли Габи и Триса? Знают ли об остальных ребятах и, в особенности, об Олеге и Надежде? И еще одно напоследок: что реально им известно о «колдунстве» и насколько серьезны намерения силовиков. В общем, поскольку никто не знал, что происходит на самом деле, решено было спрятаться «до выяснения». Судя по всему, никого из них пока не связали ни с Чертковым, ни с его гостями «из-за бугра». Поэтому в семь часов вечера, убедившись, что за «гостиницей» никто не следит, гости выехали из города и уже через два часа оказались в старом деревянном доме, скрывшемся чуть ли не в глухом лесу. Дом этот большой, но внешне неказистый, как они узнали позже, был куплен Чертковым еще в лихие девяностые, но, разумеется, на чужое имя. Выглядела эта «избушка» так себе, но внутри оказалась вполне цивилизованным жилищем. Горячая и холодная вода, - артезианский колодец и газовый бойлер, - газовые баллоны недавней закачки, сауна и душевые кабинки, современные санитарные удобства, холодильники и морозильники, под завязку набитые едой, бар с напитками и дюжина вполне комфортабельных номеров: два, скажем так, люкса и десять ординарных.
Содержали эту уже вторую по счету гостиницу немолодые супруги, которые знать не знали ни того, кому на самом деле принадлежит этот дом, ни того, кто к ним приехал на ночь глядя. Телефонов здесь не было, приказ приготовить дом к посещению доставил гонец, оставшийся, к слову сказать, охранять новую локацию, а гостям, встретив их во дворе, он рекомендовал не называть известных в городе имен. Никаких Акиньшиных, Сувориных и прочих Чертковых. Не стоит, дескать, проверять на прочность компетентные органы. А без имен, мало ли кто тут поселился. Может быть, игроки в покер на большие миллионы, а может и свингеры оттянуться решили. Кто их разберет. Но Петру Николаевичу и Ирине Григорьевне это было, что называется, «похрен». Приготовили комнаты и ужин, накрыли стол, да и ушли в маленький домик, предназначенный как раз для них двоих. Так что секретность соблюдалась на высшем уроне, а где секретность, там и безопасность, но Трис решил не пускать дело на самотек. Позвал Габи, «что-нибудь сделать», но в этот момент как раз появились припозднившиеся Теа и Август и взяли дело в свои руки, сказав, что охранный контур — это «как раз их профиль». Трис не стал спорить, и они с Габи остались с новыми знакомыми за компанию и, чтобы посмотреть, если можно, что и как они делают. Теа не возражала, Август тоже и сразу же пошел по большому кругу, навешивая на деревья сигнальные чары. Он этому делу научился еще в юности на войне[14], когда они с сослуживцами разбрасывали сигналки вокруг любого бивака. Итак, он ставил опорные чары охранного контура, положив их в три ряда еще и на подъездной дороге. А рядом с ним, чуть отстав, шла Теа и, как она выразилась, «минировала» местность. Ничего выдающегося, одни лишь слабенькие огненные и водяные ловушки. У них бы дома, противник прошел через это «минное поле», как раскаленный нож через масло, но в Мире, где мало магии и почти нет магов, «это Трис, такая вундервафля, что никому мало не покажется». Слово явно принадлежало местному жаргону, и Трис даже не стал спрашивать, что это такое. По контексту значение он понял, что речь идет о чем-нибудь вроде чудо-оружия, - греческого огня, например, - а подробности ни к чему.