- Видите ли, дамы и господа, - начал Август, пригубив бокал с коньяком, - ирония судьбы заключается в том, что я совершил самое великое свое колдовство и встретил любовь всей моей жизни, - посмотрел он коротко на Теа, - вследствие грандиозной жизненной катастрофы.
- Звучит, как роман, - усмехнулась Габи. Впрочем, не иронично и уж точно, что без цинизма. По-доброму, что в ее случае дорогого стоит.
- Роман и есть, - вполне серьезно подтвердила графиня.
- Не сомневаюсь, - улыбнулась Габи, как бы извиняясь за допущенную бестактность.
- Продолжайте, Август, прошу вас, - счел Трис необходимым сделать примирительный жест. – И не сердитесь на мою сестру. Габи многих вводит в заблуждение своей внешностью, но она, прежде всего, солдат, и этим, думаю, все сказано.
- Я старый солдат и не знаю слов любви, - прыснула в кулачок оттаявшая после перенесенных невзгод Акиньшина.
- Понимаю, - кивнул Август, не обратив внимание на реплику девушки, скорее всего он ее не понял, поскольку ее слова являлись какой-то цитатой, но оба они, и Трис, и Август были чужаки в этом мире. - Мне и самому в молодости пришлось повоевать во Фландрии и Брабанте.
«Ну, вот – усмехнулся мысленно Трис, - он, оказывается, еще и офицер!»
- Но вернемся к рассказу, - вернула их к истории графиня Консуэнская, которая, судя по ее реакции, слова Акиньшиной оценила по достоинству.
- И в самом деле, - согласился Август. – Итак[16], наша с Теа история началась в самый худший день моей жизни. Во всяком случае, так я тогда думал. И неспроста. Представьте себе человека, имеющего буквально все, о чем только можно мечтать. Великолепное происхождение, - знатный род и громкий титул, - деньги, известность, если не слава, любовь многих красавиц… Бретер, повеса и дамский угодник… Я знал всех, и все знали меня. Старый король благоволил мне, как никому другому. И хотя молодой король не мог забыть мне то, что по молодости лет я разбил сердце его любовнице… Максимилиан III продолжил традицию, созданную его отцом, и, по-прежнему, принимал меня при дворе. В общем, я был Фебом и любимцем богов. Но при всем при этом я был так же вполне успешным ученым. Я стал магистром трансцендентальных искусств в двадцать пять лет и защитил докторскую диссертацию по высшей магии в двадцать восемь. Профессором Королевского университета в Генуе –это столица Бургундского королевства, - я был избран в двадцать девять, и в тот день, о котором идет речь, должно было состояться заседание Коллегиум Гросса – Большого Собрания магистров, на котором меня должны были избратьГроссмейстером.
- Но, судя по всему, не избрали, - кивнул Трис, оказавшийся сейчас в роли главного слушателя, поскольку казалось, что Август рассказывает свою историю именно ему.
- Так и есть, - согласился Август, доставая из кармана пиджака кисет и трубку. – И поверьте, Тристан, это была меньшая из моих бед.
- В вашем мире был Расин[17]? – неожиданно спросила Надя.
- Родился, - усмехнулся Август. – Это действительно было в духе его трагедий. Ведь в тот день… Мне не хотелось бы касаться причин и предыстории событий того дня, но просто скажу вам, что я в одночасье и к тому же совершенно неожиданно потерял буквально все. Титул, семью – они поспешили отречься и дистанцироваться от меня, - милость, вроде бы, благоволившего мне короля и любовь женщины, в чувствах которой я прежде не сомневался. Все, что у меня осталось, - да и то я узнал об этом лишь через пару дней, — это дворянство, небольшое, не приносящее доход имение и немного денег.
- Не прибедняйся! – бросила небрежную реплику Теа. – Ты не потерял ни своих ученых званий, ни знаний, ни своего мужского обаяния. Да и твое собрание живописи и скульптуры дорогого стоило и в прямом, и в переносном смысле. Донателло, Микеланджело, Тициан…
- Звучит, как каталог Эрмитажа, - хохотнула неугомонная Акиньшина.
- Сейчас у нас с Теа куда более обширное собрание, - счел необходимым заметить Август.
- И живем мы в Мраморном дворце[18], - добавила Теа, явно имея в виду что-то, что имело значение только для местных.