Что-то в ней ломается, и она бросается к кулисам, где ее перехватывает Конни. Секундное замешательство, Конни берет сестру за руку, и та вроде бы приходит в себя. Все в порядке, все в порядке. Конни делает шаг на сцену, чтобы подхватить знаменитую песню Салли Боулз из «Кабаре», в которой оптимизм так смешан с горечью, как раз с того места, на котором Карла ее оборвала.
Проходит всего полминуты, и в баре все смолкает. Все как один оборачиваются к сцене и слушают — слушают с полным вниманием, — этого одетого женщиной щуплого паренька с высоким, словно специально по-женски поставленным голосом.
— Дорогуша, это что? Никак она и впрямь сама поет? — шепчет трансвестит, который только что иронизировал по поводу Карлы.
— Да, дорогуша, — подтверждает его приятель.
Конни действительно поет от всей души, вкладывает всю себя в слова, словно стараясь отыграться за все те дни после их побега из Чикаго, когда им так не хватало выступлений перед публикой.
Собравшиеся в баре мужчины потрясены. Эта «девушка» не только умеет петь, она может превратить всем знакомую песню в чертовски захватывающее шоу! Зрители приходят в еще большее изумление, когда на сцену, собравшись с духом и вдохновленная примером Конни, выходит Карла и присоединяется к сестре. Конни взглядом и выразительным жестом руки предостерегает ее: «Ниже! Слишком высоко взяла!» Карла переходит на октаву ниже и продолжает в этой же тональности.
Девушки поют в унисон, как в лучшие дни. Поют так, будто это выступление — последнее в их жизни. Заканчивается песня на сильной, эффектной ноте, которая, словно пронзив пространство, отделяющее их от публики, улетает куда-то вдаль и резонирует в космической бесконечности.
Конни и Карла могут наконец взглянуть на публику. Мужчины не аплодируют. В баре повисает тишина, и девушки принимают это за проявление полного безразличия. Решив, что провалились, девушки поворачиваются и направляются к кулисам.
Вот тут-то зрители словно с цепи срываются. Единый восторженный рев чуть не сметает Конни и Карлу со сцены.
— Еще! — орут мужчины. — Бис! Браво! Бис!
— Спасибо, спасибо вам! — Карла посылает публике воздушные поцелуи и аплодирует ее энтузиазму.
Конни настолько потрясена происходящим, что некоторое время не в силах ничего сказать, а потом слова сами срываются с ее языка, минуя «внутреннего цензора»:
— Спасибо! Спасибо вам! С вами были Конни и Карла!
Карла с ужасом глядит на нее. «О нет! Только не это!» Переволновавшись и расчувствовавшись от теплого приема местной публики, Конни сама не заметила, как назвала их настоящие имена. Девушки понимают друг друга без слов и осознают, что случилась беда. Конни не столько испугана, сколько рассержена на себя за невнимательность; Карла же боится до смерти и на все лады ругает себя за то, что позволила сестре втянуть себя в очередную рискованную авантюру. Обе опасливо косятся на входную дверь; похоже, они бы нисколько не удивились, если бы прямо сейчас, в эту минуту в бар ворвались Руди с Тибором и нацелили на них взведенные пистолеты.
«Титаник» девушки смотрели, наверное, раз тридцать, и обе, конечно, без ума от Леонардо Ди Каприо. Но больше всего поразило их в этом фильме то, что, когда корабль уже тонул, музыканты оркестра все еще продолжали играть. Что ж, хороший пример для подражания. Их собственный корабль, возможно, вот-вот пойдет ко дну, но это еще не повод, чтобы перестать петь. Что сделано, то сделано, в пробоину хлещет вода, но кассета крутится, музыка звучит, и сестры принимают единственно возможное для себя в этой ситуации решение: они продолжают петь.
Конни очень забавно, в слегка пародийном ключе исполняет песню «Я всего лишь девчонка, которая не умеет говорить „нет“» из «Оклахомы». Вообще-то она не собиралась поправлять прямо на сцене свой чрезмерно разросшийся бюст, но когда в этом возникает необходимость, она подает это как заранее заготовленный элемент шоу. Когда наступает очередь Карлы, та поет песню Тевье из «Скрипача на крыше» — знаменитый «Рассвет, закат». Она просто в ударе, и голос звучит великолепно, только вот, пожалуй, никому из исполнителей роли Тевье-молочника еще не приходилось во время пения сдувать с лица растрепавшиеся пряди парика.