Конни и Карла меняют вектор приложения усилий на противоположный и вскоре протискиваются обратно в комнату практически без потерь — если не считать уязвленного чувства собственного достоинства. Они собирают сумки с костюмами, обуваются и выходят в коридор, приветливо кивнув уборщикам, которые еще больше укрепляются в давно сложившемся мнении, что американцы — чрезвычайно странный народ.
Руди — большой любитель делать несколько дел сразу. Он не устает повторять своим помощникам, что только дураки и женщины занимаются одновременно лишь одним делом. Он, например, любит болтать по одному телефону и решать деловые вопросы по другому.
— Этот товар переведи на склад в Холстеде, — говорит он в трубку. — Пусть немного отлежится.
У идиота на другом конце провода хватает тупости переспросить его, когда можно будет забрать эту партию со склада.
— Когда нужно будет, тогда и заберешь, — сухо отвечает он. Звонят по другой линии. Руди вешает трубку и отвечает на звонок. — Когда? — Его глаза загораются. Прямо ему в руки плывет партия джакузи, которые можно будет купить очень дешево и перепродать с большим наваром. — Скажи, пусть покупает шесть штук. Да, передай, что до субботы мы рассчитаемся.
Еще один звонок по первой линии. Это Тибор из Флориды. У Руди хватает терпения слушать его всего несколько секунд. Потом он срывается:
— Я потерял кило товара и двух свидетельниц. Отыщи их, ты, урод.
Повесив трубку, он зло глядит на лица Конни и Карлы, улыбающиеся ему с афиши, позаимствованной в баре аэропорта. Повинуясь мгновенному порыву, он вскакивает с кресла, обходит письменный стол и, заняв удобную позицию прямо напротив афиши, выхватывает пистолет. Буквально за несколько секунд он выпускает всю обойму в фотографии. Сквозь дырки от пуль в портретах Конни и Карлы пробиваются тонкие солнечные лучи.
Очередной вечер в «Хэндлбаре». Публика не только сидит за столиками, но и стоит на танцполе. С тех пор как здесь выступают Конни и Карла, в баре стали появляться не только трансвеститы, но и женщины, чья ДНК неоспоримо свидетельствует об их изначальной принадлежности к слабому полу. Больше того, эти женщины порой назначают здесь свидания своим мужчинам.
Конни из-за кулис наблюдает, как Карла разыгрывает на сцене свой сольный номер. От былой робости и стеснительности не осталось и следа, комический талант проснулся и в ней. Иногда Карла заранее прописывает запланированные на вечер комические номера, а иногда, как сегодня, шутки и короткие монологи спонтанно рождаются у нее в голове прямо во время шоу, и она без всякой подготовки выдает их публике. Судя по реакции публики, сегодняшний экспромт удается Карле как нельзя лучше.
Она подносит руку ко рту и делает вид, что говорит вполголоса, якобы шушукаясь с парочкой трансвеститов.
— Ну, а потом он мне и говорит: «В чем дело, что тебе не нравится? По-моему, абонемент в фитнес-центр — это очень романтический подарок». А я ему: хочешь сделать романтический подарок? Тогда устрой мне, пожалуйста, свидание со своим лучшим другом — Джимом.
Слушатели довольно смеются. В этот момент на сцене появляется Конни. Она подходит к рампе и показывает пальцем на одну из зрительниц, сидящую за ближайшим столиком.
— По-моему, за все время представления вы ни разу не засмеялись, — говорит она, надув губки. — Вы разве не видите, как отлично мы выступаем?
— Мне нравится шоу, — заверяет женщина.
Конни и Карла пристально смотрят на нее со смешанным выражением испуга и удивления.
— Вот жуть на цыпочках! — произносит Конни. — У вас все лицо остается совершенно неподвижным, даже когда вы говорите.
Приятель женщины приподнимается со стула и объясняет:
— Это «ботокс».
Карла мелодраматическим жестом прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу и выглядит шокированной.
— Что? Этот крысиный яд? О нет! Не могу в это поверить!
— Что же это за город такой! — обращается Конни ко всему залу. — Вот признайтесь честно: сколько из вас с помощью этого дьявольского снадобья уморило свои морщинки и сделало ваши лица похожими на посмертные маски?
Некоторые женщины поднимают руки. Карла недоверчиво смотрит на остальных и выразительно вздергивает бровь. Одна за другой почти все присутствующие в зале женщины тоже поднимают руки.
— Девочки, — говорит Конни, вкладывая в свой голос такую озабоченность, будто каждая зрительница — ее лучшая подруга. — Господь даровал нам жизнь на этой земле для того, чтобы мы смеялись. От этого возникают «морщинки смеха». Не надо их скрывать. Пусть вокруг ваших глаз разбегаются лучики. Пусть кожа на вашем лице подтверждает, что вы много смеялись. Наши морщины показывают, что мы живем. — Секунду помолчав, она поднимает палец в предупреждающем жесте. — А если он не любит вас из-за того, что ваше лицо похоже на географическую карту, то пошлите его подальше!