Продолжая репетицию, трансвеститы все-таки не теряют надежды подобрать имя Полу.
— Как насчет Хрустального Графинчика? — предлагает Леа.
— Нет, — отвергает Пол.
— А может, Патти? Патти Кексик?
— Нет.
— Патти О’Тумбочка?
— Нет.
— Патти Большая Корма? — выдвигает свой вариант Роберта, и все разражаются хохотом, за исключением Пола, который медленно заливается краской.
— Может, мы все-таки порепетируем? — предлагает Брианна, и все возвращаются к своим занятиям. За исключением Леа, которая странно смотрит на Конни.
— Что это такое? — спрашивает Леа. Конни замирает. — Почему ты днем носишь лифчик? — Леа заметила под платьем Конни бретельки.
Та быстро находится с ответом:
— К твоему сведению, на репетицию всегда лучше приходить в полной выкладке. Натренируешься танцевать с этими грудями — так и во время спектакля будешь лучше с ними двигаться, и ничего ниоткуда у тебя не вывалится.
— Они у тебя классные, — выносит свой вердикт Леа. — Из чего сделаны?
— Так я тебе и сказала! — уходит от ответа Конни.
Не отрывая взгляда, Леа протягивает руку и щупает ее грудь. Конни, обмирая от страха, стоит неподвижно и только молится, чтобы все обошлось.
— Я думаю… это половинки грейпфрута, — выпаливает Леа.
Карла, потешаясь про себя над неловким положением, в которое попала Конни, подзадоривает остальных:
— Да, из них отличные сиськи получаются. Вы все должны пощупать. — И вся компания, окружив Конни, начинает дружно лапать ее, восхищаясь таким шикарным накладным, как они предполагают, бюстом.
— Ну пожалуйста, может, мы все-таки будем репетировать? — умоляюще говорит Брианна.
Но в этот момент появляется Стэнли и замирает в изумлении, уставившись на пролом. Его лицо бледнеет.
— А где же моя стена? — слабым голосом спрашивает он.
Конни предвидела этот вопрос и становится воплощенным очарованием.
— Стэнли, детка, это шоу-ресторан. Он будет один-единственный на весь Лос-Анджелес, и не чей-нибудь, а твой.
Стэнли засовывает правую ладонь под рубашку и потирает грудь в области сердца. Карле остается лишь надеяться, чтобы у него там что-то зачесалось, а не заболело. Вот только инфаркта у Стэнли им сейчас и не хватало.
— Я даже не предполагал, что для твоей затеи потребуется такая большая переделка, — говорит он. — Это уже чересчур.
В этот момент он бросает взгляд на Карлу и краснеет. Как он сразу не догадался, что она, конечно же, поддерживает все начинания Конни, а перечить Карле — выше его сил.
Конни начинает тараторить, нагромождая один аргумент на другой: это обычный для нее способ подавить в самой себе страх и сомнения.
— Мы будем играть представление как обычно, а шоу-ресторан откроется всего через две недели. Я уже подсчитала: если по вечерам у тебя будет заполняемость зала хотя бы на уровне восьмидесяти пяти процентов, ты быстро отобьешь все вложенные деньги. Да тут и денег-то много не нужно. Будешь платить этим ребятам по четвергам, расчистишь там в глубине помещение для кухни, получишь лицензию на приготовление еды, наймешь еще несколько человек персонала. — Увидев плотника с листом толстой фанеры, она кричит: — Эй! Да, ты. Столы должны быть вот такой высоты.
Показав рукой, на какой высоте должны быть столешницы в шоу-ресторане, она начинает объяснять, что имеет в виду:
— Слушай, посмотри на меня. Я развлекаюсь: серфинг, скачки, а потом шикарное шоу. Понимаешь, я хочу есть и одновременно смотреть. Ужин и театр. Шоу и ресторан. Откуда, ты думаешь, взялась идея баров и всяких забегаловок с большими телеэкранами? Так что делай столы вот такой высоты. Карла, что скажешь?
Карла, несмотря на все свои страхи, уже прониклась энтузиазмом сестры.
— Да, как раз такой высоты, — говорит она, соглашаясь с Конни.
— Стэнли? — оборачивается Конни к нему. Ведь он на самом деле является хозяином всего этого заведения, и, хотя она сумела организовать все практически втайне от него, все-таки чувствовала бы себя лучше, получив его одобрение.
Стэнли тяжело вздыхает и смотрит на Карлу, надеясь увидеть улыбку на ее лице. Найдя то, что ему было нужно, он отступает перед свершившимся фактом:
— Ну ладно. Придется попросить в долг у мамы.
Плотники работают чрезвычайно споро. Проходит всего несколько часов, а большая часть стен уже покрыта новым пластиком и сломана еще одна перегородка. Шум все усиливается, уровень его становится просто невыносимым, но труппа трансвеститов репетирует как ни в чем не бывало. Музыканты могут сегодня работать только до четырех, и нужно репетировать, пользуясь каждой минутой, пока есть живое сопровождение.