Но Белозерский не уехал, он явился на следующий день в отличном настроении, сказал:
— Размотаем этот кроссворд, а то всякая сволочь будет думать, что мы трепачи.
Алексей решил: Гоша, как всегда, пошумел и отошел, но вечером узнал, в чем дело, и испытал огорчение.
В день приезда Алексей заприметил в гостиничном буфете невысокую черноглазую женщину, подсел к ней, легко заговорил, она сообщила ему, что работает на областном радио, здесь в командировке, готовит серию репортажей, будет жить при заводе долго, тогда Алексей без труда договорился о вечерней встрече. Он прождал ее полтора часа в холле на втором этаже, решил, этого ей не простит, время для него — богатство, даже больше, чем богатство. Она позвонила ему сама через два часа, но Алексей не стал с ней говорить, она позвонила еще, он опять положил трубку. Алексей решил ее выдержать как следует — женщина, которая связывается с таким типом, как он, должна быть приучена к точности. Но на следующий вечер Алексей увидел ее в «Ладе» вместе с Белозерским; они подошли к его столику, Гоша был в новенькой синей курточке — такую можно было купить только в валютке, приглаженный, с горячими от ликования глазами. Алексей пригласил их, но посидел немного, ушел, упрекая себя за то, что неправильно вел себя с женщиной: может быть, у нее была веская причина для опоздания. Однако же огорчения были недолги, так как вскоре открылось: девица — пустышка, любит выяснять отношения, и Гоша маялся, не зная, как от нее избавиться; в группе подначки над Белозерским и разговоры об этом стали хорошей разрядкой в минуты полной усталости…
Алексей внимательно оглядел номер, оглядел так, будто только сейчас вошел в него, а не прожил здесь три с лишним месяца, увидел его аляповатое убожество: бархатные портьеры, тяжелые стулья с затертой обивкой, видимо, прежде красной, а теперь имевшей темно-бурый цвет; трюмо, телевизор на тумбочке, старый китайский ковер фисташкового цвета; наверное, в этом номере поставили мебель в шестидесятые годы, да так и не меняли. Нельзя сказать, что он в гостинице жил, он приходил сюда изнуренный работой в цехе, принимал душ, ему едва хватало сил, чтобы добраться до постели, иногда приходил ночью, иногда на рассвете, как сегодня. Начинали они с неудач: когда возились в одном из отсеков маслоподвода, внезапно завалило троих, Суркову сломало ногу, Алексей разорвал свою рубаху, наложил ему тугой жгут; Гоша костерил на чем свет строителей, охрип от ругани; они пробыли в завале несколько часов, пока их не вытащили. Сурков почти месяц провалялся в больнице, его очень не хватало… После того, как Алексей сам отвез Суркова в больницу, пошел к директору, потребовал, чтобы составили акт о скрытых недоделках — пусть строители все проверят. Директор мялся, ему не хотелось заводиться с трестом, ведь он сам подписал приемку цеха, но Алексей пригрозил: сообщит в Москву, приедут контролеры. Директор насупился, после встречал Алексея и его ребят мрачно, но они уже влезли в работу, и наплевать было, кто к ним как относится… Ладно, теперь дело сделано, пройдет время, и уже в Москве, когда они начнут писать отчеты, им покажется, как это бывало не раз: никаких особых сложностей не испытали, все теперь встало на свои места, стан дает ту сталь, которую от него ждали; эта гигантская машина длиной почти в четыреста метров заработала нормально, как ей и полагалось работать…
Алексей взглянул на часы: всего лишь двенадцать. Если собраться, быстро взять такси, то можно успеть на самолет в тринадцать десять, два часа с небольшим лету — и он в Москве. Да и не надо будет слушать торжественных тостов, обниматься с заводскими, многие из них в душе люто завидуют им… Он снял телефонную трубку, набрал номер Гоши, тот ответил сонно:
— Да, шеф.
— Извини, старина, хочу в Москву. Надо лететь немедленно. Не сможешь добыть телегу?
И сразу же голос Белозерского просветлел:
— Постараюсь. Тут с телерадио на пуск приехали, у них две «Волги» и «газик». Через полчаса спускайся, шеф, телега будет, — уверенно пообещал Гоша.
Алексей позвонил дежурному по гостинице, сказал, чтобы немедленно приняли номер и выписали счет — он уезжает, после уложил вещи в чемодан.
«Волга» и в самом деле стояла подле подъезда, Гоша о чем-то разговаривал с шофером; увидев Алексея, выскочил из машины навстречу.