– Да кто тебя возьмет в пограничные? Дозор… Тебе и автомат нельзя доверить. Ты же его китайцам загонишь за коноплю.
– Китайцам конопля не нужна, им цветной метал нужен. А за коноплю у них руки отрубают. Мне прапор сказал.
– Гонишь, Касинский. Руки отрубают… Дай лучше еще попить. Ништяк водичка. Подаришь, когда еще раз у кого-нибудь свистнешь? Представляю Касю без рук. На горшке.
– Ты базар фильтруй Пахан! Поговорил бы с мамашей на счёт портупеи. У вас же маман в части работает.
– Бесполезно. Просил. Говорит они секретные.
– А задницу мне все равно отбили. Только на другой заставе. До сих пор болит.
– Да у тебя вместо задницы, наверное, дубовая доска.
– Сам ты, Остап, дубовый. А у меня попа. – Кася на ходу завилял кокетливо задом, демонстрируя свои до бела вытертые штаны, на которых в двух местах уже стояли грубые заплаты, грамотно маскирующие протертые дыры.
Компания всё дальше углублялась в темноту лесной чащи, куда убегала заросшая травой дорога.
–Прикинь, толпа… Я знаю чувака, он за десять косых отдаст новый «борман». Канолевый!
– Сам носи свои борманы. На них немецкие кресты вытираются со временем, – возражал Остап.
– Да загоны всё это Андрюха.
– Это не загоны. Пашок подтвердит! Мы видели пацана, с него полицаи прямо на пляже штаны сняли и порвали на две половины. На них свастика была.
Пашка кивал, на ходу стараясь что-то проглотить:
– Да по натуре, кресты, Остап не врёт.
– Постой, Кася, – Андрей притормозил и растерянно почесал затылок. – Весной у Феди прямо на секции из раздевалки новые штаны подрезали. Борманы, между прочим. Он их за двести пятьдесят рублей купил. Не те ли штаны?
На секунду Кася растерялся:
– У Феди? Да ты чо, Андрюха. Федя – мой двоюродный братан. Станешь ты у брата штаны красть? Вон, у Пашка спроси. Пашок, ты у Демьяна украдешь штаны?
– А у него нет штанов. – Пашка остановился, сжал плотно губы и пытливо прищурил глаза.
– Да что ты пилишь меня, как следователь! Нужны мне твои борманы. Хочешь, я покажу тебе этого чувака.
Остап зачесал голову. Он всегда чесал затылок, когда оказывался в неловком положении.
… – Ты думай, Остап! За базар отвечать надо. Федя – нормальный пацан. Вот Лаща, сосед его – дурак. Мне рассказывали, как он в походе ложку с солью слопал. Хотел отравиться из-за любви. Правда, Диман? А школу все равно закончит. Вот увидишь. Ему Шурик поможет. Если бы не лыжная секция, половину пацанов можно смело из школы выгонять. Докажь.
– Лаща уже закончил, – рассеянно сказал Дима.
– Во. А я не знал. Значит, и я должен закончить бы. Наверно.
– Вот так и дыши Вован. Наверно. Ладно, погнали, хорош галдеть, – скомандовал Андрей.
Пока шли споры о крестах, Пашка сидел на земле, раздавленный жизнью и грузом, вытряхивая из ботинок мелкие камушки.
– Не расстраивайся, Пашок. Скоро дембель.
– Сам ты Кася дембель. Давай тебе половину отложим.
Кася сразу догадался, о чем речь:
– Ну, лады, давай. А хочешь, я понесу твою сумку, а ты мою.
– Замётано! Только с базара не съезжай. Остап, ты свидетель. – Пашка сразу повеселел, резво вскочил, схватил Касин рюкзак, и тут же бросил. – Не!.. Неси сам свое барахло!
Кася закатился своим ехидным смехом. – Чё, слабо оказалось. Думал я самый хитрый, а ты самый умный. Замётано… Панты свои прибереги для других. Несёшь, так неси, и нечего нюни разводить.
Схватив свою сумку и не оглядываясь, Пашка прошагал мимо Каси, сделав ему рожу. Кася хитро улыбнулся, и когда Пашка отошёл достаточно далеко, незаметно развязал рюкзак, и выбросил из него штук пять приличных камней. Поймав на себе удивлённые взгляды Андрея и Димки, он приложил указательный палец к губам: