– А может и медведь на дорогу вылезти. Где-то недалеко наверно следы. Вот такие, – Кася раздвинул руки как можно шире и улыбнулся.
У Димы сердце было уже где-то под горлом, а во рту пересохло так, что даже сглотнуть было страшно. К тому же стало заметно темнее, дело шло к вечеру.
– Не-е пацаны! Ты, Кася, жути нагнал. Давай обратно! – неожиданно заявил Остап, остановившись резко посреди дороги.
– Да ты чё, Андрюха! Ты кого испугался? Зверя? Да нужен ты ему триста лет. У тебя же одни жилы, а ему жирненьких подавай. Вот Пашок подойдет в самый раз.
– Да он тебя первого сожрет!
– Не!.. Не сожрет. Я не боюсь. Это самое главное. Зверь страх за километр чует.
– Смотри, человеческий след, – Пашка бросил сумку и подошел к краю дороги. – Ни хрена! Вот это следок. Остап, иди сюда. – Пашкины глаза округлились. Он осмотрелся вокруг. – Это, наверное, снежный человек. Я в журнале читал. Сваливаем отсюда! Да широкий какой! – голос его уже подрагивал. Он не заметил, как сзади подкрался Остап, и схватил его за плечи:
– У!..
От неожиданности Пашка так гаркнул, что поднял с дерева ворон. Тут же раздался резкий звук, похожий на лай, зашелестели ветки.
– Пашок, ты так всех снежных людей распугаешь! – рассмеялся Кася.
Пашка стоял бледный и глупо улыбался:
– Ну, ты гадина, Остап! Подкатишь, кабан.
Взвалив одним движением огромную сумку на плечо, Пашка остервенело пошагал по дороге, не разбирая луж.
– Паха ты чё, обиделся?
Кася засеменил, едва поспевая за массивной фигурой друга.
… – Я же пошутил. Не человек это. Это медведь прошел, у него такие следы.
Пашка резко остановился и глупо улыбнулся. Глаза его забегали по лицам друзей:
– Медведь? Он же сожрет всех нас. У нас даже ружья нет. – Пашка поправил сумку и пошагал еще быстрее.
– Да зачем нам ружье? Ты чё, отстреливаться собрался? Медведь сейчас на рыбе отъедается, ему икрометы нужны, а они выше по течению. Да чё вы в натуре, зассали, как бабы! Мы, между прочим, не в городе. Мы в тайге. Они здесь живут. Не нравится – проваливайте. Сам, как-нибудь. – Кася поправил рюкзак и бросил через плечо. – И купите себе по пустышке с бутылочкой для кефира. Вам бы только титьку сосать!
– Это кому сосать?! – не обращая внимания на тяжесть, Пашка кинулся догонять Касю.
– Москва Воронеж, . . . догонишь!
– Ну, погоди, Касек. Чё ты в натуре. А давай покурим на двоих.
– Это почему на двоих, – заголосил Остап.
– Что, правда, медвежьи следы?
– А то чьи. Скажи спасибо, что здесь тигра нет. С медведем, мне кажется, проще найти язык.
У всех сразу прогнулись уши от лапши, которая снова посыпалась из Касиного рта.
… – Да не самое это страшное, – Кася с размаху шлепнул себя по щеке, убив сразу несколько комаров. – Вот, что самое страшное. Эти загрызут быстрее, чем самый голодный медведь. Людоеды, похлеще любого тигра. А к ночи вообще будет не продохнуть. Хорошо, что ночью у реки прохладно. Придём на место, надо будет дёгтя наварить. Меня один геолог научил настоящий берёзовый дёготь делать. От него все комары за километр. Заодно и вшей погоняем. Не пропадём.
Лес незаметно отступил. Кое-где еще попадались группки деревьев, но, в основном, это были молодые березки. По обе стороны дороги, пока хватало глазу, до самых дальних гор, стоял выгоревший лес. Острые, как иглы, и обугленные, деревья выделялись среди густого невысокого подлеска молодых осин и берёз: обезображенная когда-то земля постепенно затягивалась молодым лесом.
– Самый гнусный лес, – комментировал Кася. – Километр пройдёшь, и без одежды останешься. Зато зверь в нем держится. Туда ни одна собака не сунется.
– А что, разве собака не пройдет там, где зверь?
– Да я не про собак. Про людей. Они в тайге хуже собак. Из-за них же тайга сгорела. Тут такое творилось.
– Можно представить, – тихо вздохнул Димка.
–Представишь, когда увидишь своими глазами. Мне рассказывали, как горит кедровый лес. Как факел. Жалко, он же с шишками. Шишки кедровые зверь ест, а когда пожар, то зверь голодный.
Кася заговорщицки подмигнул Димке, в его глазах блеснули странные огоньки.
– Хвоя горит с бешеной скоростью. Нанайцев вот жалко. Они здесь всю жизнь обитали. Почти все сгорели, задохнулись.
– А почему они не ушли?
– Не могли, наверное. Да и куда им идти. Им в городе медленная смерть. – Усевшись на стволе обгорелого дерева, рухнувшего прямо на дорогу, Кася опять достал фляжку и отхлебнул. – Давай, Андрюха, покурим. Малёха отдохнем, и последний рывок. Еще минут сорок, ну, может, с час, топать. Ерунда.