Кася появился неожиданно, и если бы не шмат жареной рыбы, Пашка бы Касю побил. Удивительная вещь – еда. Перебивает любое чувство. Голод – самое страшное.
– Не ори, Пахан! – успокаивал Кася, натягивая на плечи рюкзак. – Только все не сожри. Не один. Пацанам оставь. Я тоже еще не ел. Пошли за мной. Аккуратнее, здесь промоины. Не оставьте ничего. Тут росомаха хозяйничает. Паскудный зверь, гляди, может напасть.
– И все-то ты знаешь!
Не слушая Пашкиной брани, Кася уверенно пошел вперед.
– Демьян, далеко не отходи, —полушёпотом предупредил Кася, хитро улыбаясь. – Там могут быть медведи.
Какое-то чувство толкнуло Димку в спину, и он, как ошпаренный, полетел за Касей.
– Всё ништяк Паха. Там свои пацаны, из Комсомольска. Уже неделю сидят здесь, как я и думал, – на ходу тараторил Кася. – Ботвы море. Хватит всем. Но завтра все равно поделим поляну поровну пополам.
– И что! И ходить на их половину нельзя будет?
– Да ты чё, Павло! Ходи, где хочешь. Только по-честному. Мы трем на своей половине. Они – на своей. Дури всем хватит, но лучше, чтоб порядок был. А макухи… Все в смоле. Я уже успел кропалик терануть! – Кася семенил своими упругими ногами, не зная усталости, непонятно каким образом угадывая дорогу в темноте. – Что, Димка, не ожидал, что будет так. Просто ночь, не видно ни хрена. Не думай, что я тебя обманул. Завтра все увидишь. Комаров днем почти нет, только в кустах. А тебе в кустах делать нечего. Вообще-то я тебе завидую. Будешь рыбу ловить, а на речке комара мало, мокрец, правда, появился. Осень скоро. Зато и рыба пошла. Пацаны поймали вчера две штуки. Нажрались с голодухи, теперь глюки ловят.
Дима машинально посмотрел в сторону шума, стараясь угадать в темноте реку, но ничего, кроме силуэтов нависающих деревьев, не увидел. Но речка шумела, вселяя в душу искорки надежды и радости.
– С голоду не умрем. Рыбы – обожраться. Ягода поспевать начала, я голубики знаю где, за час ведро можно собрать. Идти далековато, но это ерунда, – продолжал Кася успокаивать толпу. – Мы будем жрать. Жарить, я хотел сказать, Димка грибы собирать… – Кася был в приподнятом настроении, словно только что слез с автобуса. – Ну, вот мы и на месте.
Место, совсем не похожее на «место», напоминало разрушенное осиное гнездо. Утлое сооружение, наполовину сгоревшее, но с остатком крыши небольшого сарая, могло защитить только от слабого дождика и немного от ветра. Со всех сторон его обступала стена высокой густой травы. Через минуту на месте старого кострища мерцал слабенький огонек. Не сговариваясь, каждый занялся своим делом. Пашка собирал поблизости дрова, Кася готовил место для ночлега, а Остап занимался приготовлением пищи. Особого ума не требовалось, чтобы вскрыть консервную банку и нарезать хлеб, поэтому Димка оказался не у дел, хотя одно дело у него оставалось – комары продолжали атаковать.
– Хорош тебе, Димок, казачка танцевать. Сбегай за водой. Речка там. Не свались только, там берег крутоватый. – Кася махнул в неопределенном направлении, протягивая Димке армейский пятилитровый котелок. – Не забудь сполоснуть. Смотри, не заблудись, свисти, если что.
С трудом ориентируясь в темноте, спотыкаясь о невидимые преграды, Дима побрёл на шум. Река возникла неожиданно. Она пробегала у самых ног, и он с разбегу чуть не влетел в воду. В этом месте река текла почти бесшумно, по характеру берега угадывалось её заиленное и глубокое дно. Чуть выше доносился шум переката. На какое-то мгновение он совсем забыл о комарах, свежесть и прохлада воды заворожили его. В глубокой ровной глади угадывалось отражение темного леса. Немного постояв и вглядываясь в темноту, он постепенно стал различать в плотной стене отдельные стволы деревьев и очертания противоположного низменного берега. В этой первозданной тишине у Димы возникла мысль, что река по настоящему живая, и молча наблюдает за ним из своей невидимой глубины. Зачерпнув немного воды, он прополоскал котелок и набрал чуть больше половины, зная, что лишнее все равно расплескается. Вдруг ему показалось, что в темноте кто-то, верее, что-то стоит и смотрит на него. Вспомнив Касин недавний рассказ о болотном воре, он ощутил страх, по спине пробежали мурашки. Неожиданно в кустах послышался приглушённый сап. Еще не успев ничего сообразить, он почувствовал, как волосы на голове зашевелились; все Касины рассказы превратились в живую картину. В кустах уже слышалось настоящее шипенье. Не разбирая дороги, он кинулся через высокую траву, затылком чувствуя, что по его пятам кто-то идёт. Он не помнил, сколько пробежал. Остановился, когда понял, что забрел совсем не туда, откуда пришел. Вокруг всё было похоже на лабиринт. Только шум речки позволял понять, где он и куда надо идти. Он прислушался. В темноте угадывались останки построек. Один раз он чуть не угодил в яму, чудом не разлив воду. Внимательно осмотревшись, он различил в темноте слабое мерцание от костра. Димка с облегчением пошел на свет. Совершенно выбитый из сил, он вышел на небольшую поляну, где догорал костер. Большое бревно, обложенное мелкими коряжками, медленно тлело, и так могло всю ночь мерцать в темноте даже в дождь. Вокруг был полный хаос, всюду валялись пустые консервные банки, фантики, куски полиэтилена, грязное тряпьё и разная дребедень. У самого костра что-то зашевелилось. От неожиданности Дима вздрогнул, первая мысль была, что это лесной зверёк, промышляющий в темноте воровством, но потом сообразил, что это кто-то спит: из-под одеяла выглядывала растрёпанная белобрысая голова. В свете костра блеснули глаза и опять исчезли под одеялом: парнишка лет тринадцати лежал прямо на голой земле.