- Вы поругались?
Полковник пожал плечами, словно нехотя принимая столь вульгарное и грубое выражение.
- Вы его в чем-нибудь упрекали?
- Нет. Я хотел узнать... Я твердил: "Вилли, вы негодяй.
Но вы должны мне сказать..."
Он удрученно замолчал и отвел глаза, чтобы вид мертвеца не гипнотизировал его.
- Вы обвиняли его в убийстве вашей жены?
Англичанин пожал плечами и вздохнул:
- Он ушел. Один. Раньше бывало, мы с ним ссорились, а назавтра выпивали вместе виски и больше об этом не вспоминали.
- Вы дошли пешком до Эперне?
- Да.
- Вы пили?
Полковник бросил печальный взгляд на своего собеседника.
- Я еще играл в клубе. В ресторане "Бекас" мне сказали, что там есть клуб. Я возвратился на машине.
- В котором часу?
Он развел руками - не помнит.
- Вилли на яхте не было?
- Нет. Владимир сказал мне об этом, когда раздевал меня.
Перед дверью остановился мотоцикл с коляской. В комнату вошли бригадир жандармов из Эперне и врач.
- Уголовная полиция, - сказал Мегрэ, представляясь своему коллеге. Не впускайте сюда никого и позвоните в прокуратуру.
Врачу достаточно было беглого осмотра. Он заявил:
- В момент погружения в воду он был мертв. Посмотрите следы.
Мегрэ это знал - он уже видел следы. Он машинально взглянул на руку полковника, мускулистую с квадратными ухоженными ногтями и набухшими венами.
Потребовалось не менее часа, чтобы вызвать прокуратуру на место происшествия. Полицейские на велосипедах окружили кафе "Флотское" и яхту "Южный Крест".
- Могу я одеться? - спросил полковник.
И, несмотря на халат, шлепанцы и голые лодыжки, проходя мимо рядов любопытных, он держался с достоинством. Войдя в каюту, тут же выглянул из нее и позвал:
- Владимир!
И все люки на яхте снова закрылись.
Мегрэ допрашивал смотрителя, которого ждала у шлюза моторная лодка.
- Я полагаю, что тело должно остаться в том месте, куда его бросили. Ведь в канале нет течения.
- В больших бьефах протяженностью в десять-пятнадцать километров так и бывает. Но здесь меньше пяти. Если какое-нибудь судно спускается по шлюзу номер тринадцать, что выше моего, я чувствую, как через несколько минут вода начинает прибывать. Если я сам пропускаю судно, идущее вверх по реке, течение создается за счет той воды, которую я пропускаю по каналу.
- В котором часу вы начинаете работу?
- В принципе, на рассвете. На деле - гораздо раньше.
Баржи на конной тяге - у них малая скорость - отправляются около трех утра и сами проводят судно через ворота шлюза, мы даже не слышим. Им это не запрещено, их хорошо знают. "Фредерик", который заночевал здесь, должен был отправиться в половине четвертого, а в пять пройти через шлюз в Э.
Мегрэ обернулся. Напротив кафе "Флотское" и на бечевнике собрались кучки любопытных. Когда комиссар проходил мимо них, направляясь к каменному мосту, к нему обратился старый лоцман с прыщеватым носом:
- Хотите, я покажу, в каком месте молодого человека бросили в воду?
И он гордо посмотрел на своих товарищей, которые колебались, идти ли им в ту же сторону.
Он оказался прав. В пятидесяти метрах от каменного моста на большом участке был поломан тростник. Здесь не только топтались, но, должно быть, и тащили тяжелое тело - след был широкий.
- Видите? Я живу в пятистах метрах отсюда, на окраине Дизи, в одном из первых домов. Я пришел сегодня утром справиться, спустились ли к нам суда по Марне и не нуждаются ли они в моей помощи, и был поражен. Тем более что нашел на дороге вот такую штуку...
Этот человек был неприятен, он то и дело бросал насмешливые взгляды на сопровождавших его спутников.
Однако предмет, который он вытащил из кармана, представлял для Мегрэ большой интерес. Это был тонкой работы значок из эмали, на нем, кроме якоря, были выгравированы инициалы: Я.К.Ф.
- "Яхт-клуб Франции", - расшифровал лоцман. - Яхтсмены носят его в петлице.
Мегрэ обернулся и посмотрел на яхту, стоявшую примерно на расстоянии двух километров. Под словами "Южный Крест" красовались те же буквы: Я.К.Ф.
Не обращая больше внимания на своего собеседника, который отдал ему значок, комиссар медленно пошел к мосту. Направо дорога вела в Эперне, прямая, чистая после вчерашних дождей. По ней с большой скоростью мчались машины. Налево дорога, давая крюк, вела к деревне Дизи.
По другую сторону канала, напротив верфи Всеобщей навигационной компании, стояло несколько барж в ожидании ремонта.
Мегрэ несколько взволнованно повернул обратно. Сейчас прибудет прокуратура и начнется час-другой нервотрепки: вопросы, хождение взад-вперед и самые нелепые версии.
Когда он поравнялся с яхтой, оказалось, что она по-прежнему закрыта. На некотором расстоянии расхаживал полицейский, уговаривая любопытных разойтись, но не сумев помешать двум журналистам из Эперне сделать фотоснимок.
Погода была ни хорошей, ни плохой. Сероватая дымка - как потолок из матового стекла.
Мегрэ прошел по мостику и постучал в дверь.
- Кто там? - послышался голос полковника.
Комиссар вошел. У него не было желания вести переговоры. Он увидел Негретти в таком же неопрятном виде, как прежде. Она всхлипывала и утирала слезы.
Сэр Лэмпсон сидел на диване, протянув ноги Владимиру, который надевал на них туфли.
Где-то кипятилась вода, слышно было, как клокочет пар.
Обе койки, полковника и Глории, не были еще убраны.
На столе валялись игральные карты и карты судоходных путей Франции.
По-прежнему тот же приглушенный пряный запах, напоминавший бар, будуар и альков одновременно. На вешалке комиссар увидел белую яхтсменскую фуражку, а рядом - хлыст с ручкой из слоновой кости.
- Вилли был членом Яхт-клуба Франции? - спросил Мегрэ нарочито безразличным тоном.
Полковник выразительно пожал плечами, давая понять, что это праздный вопрос. Так оно и было: Яхт-клуб Франции существовал только для избранных.
- Я член этого клуба, - произнес Лэмпсон. - А также Королевского яхт-клуба Англии.
- Покажите мне пиджак, который вы надевали вчера вечером.