Но для этого каждый должен был сначала пройти через закупоренный шлюз.
Смотритель шлюза бегал взад и вперед, хватал на лету бумаги какой-нибудь из барж, бежал в контору, где подписывал их, ставил печать, совал в карман чаевые.
— Простите, — Мегрэ тронул коновода за руку, тот медленно обернулся. — Скажите, у вас есть сапоги, кроме тех, что сейчас на вас?
Жан, казалось, не сразу понял. Он удивленно посмотрел на свои ноги. Наконец тряхнул головой, вынул изо рта трубку и промямлил:
— Другие?..
— У вас только эти сапоги?
Жан очень медленно кивнул.
— Вы умеете ездить на велосипеде?
К ним стал приближаться народ. Любопытных везде много.
— Пройдемте со мной, — сказал Мегрэ.
Коновод последовал за ним в сторону «Провидения».
Баржа была пришвартована на расстоянии около двухсот метров оттуда. Проходя мимо своих лошадей, стоявших с опущенными головами и блестящими от дождя спинами, он погладил шею той, что была к нему ближе.
— Поднимайтесь.
Хозяин, совсем маленький и худой, изо всех сил нажимал на опущенный до самого дна шест, чтобы отогнать свою баржу к берегу и дать возможность пройти тем, что продвигались по течению.
Он видел издали комиссара и коновода, но ему некогда было подойти к ним.
— Этой ночью вы спали здесь?
— Да.
— А вы не брали велосипед у смотрителя шлюза в Поньи?
У коновода был несчастный вид, как у юродивого, которого дразнят, или как у собаки, с которой всегда обращались хорошо и вдруг беспричинно обидели.
Он сдвинул шляпу на затылок и почесал седые жесткие волосы.
— Снимите сапоги.
Коновод не пошевелился, бросил взгляд на берег, где паслись лошади. Одна заржала, словно почуяла, что хозяин в беде.
— Снимите сапоги! Живо! — приказал Мегрэ.
С этими словами он толкнул Жана к доске, прибитой вдоль одной из стен конюшни, и заставил его сесть.
Только тогда старик покорился и, укоризненно посматривая на комиссара, начал стаскивать сапог.
Носков на нем не было — их заменяли смазанные жиром портянки, навернутые на ступни и щиколотки и словно сросшиеся с кожей.
Лампа давала скудный свет. Хозяин, которому наконец-то удалось поставить баржу вдоль берега, присел на корточки, чтобы видеть, что происходит в конюшне.
В то время как Жан с жестким озлобленным лицом поднял ворча вторую ногу, Мегрэ очистил соломой подошву сапога.
Странно было видеть этого оторопевшего старика, созерцавшего свои разутые ноги. Брюки его, сшитые, вероятно, на человека ниже ростом, доходили ему до колен. А в черноватых промасленных портянках виднелись соломинки и комочки грязи.
Мегрэ, поднеся фонарь совсем близко, рассматривал едва заметные следы на подошве сапога.
— Сегодня ночью вы брали в Поньи велосипед смотрителя шлюза, — спокойно произнес он. — Куда вы ездили?
— Эй, «Провидение»! «Провидение»! Выходите, «Скворец» отказывается от своей очереди, ночует здесь.
Жан посмотрел на людей, суетившихся на берегу, потом на комиссара.
— Вы можете перевести баржу через шлюз, — сказал Мегрэ. — Держите сапоги.
Хозяин уже орудовал багром. Прибежала бельгийка.
— Жан! К лошадям, живо! Нам нельзя упускать момент.
Коновод быстро сунул ноги в сапоги и, подтянувшись, поднялся на палубу. Он издал странные звуки:
— Xo!..Xo!..Нo!..Нo!..
И лошади, отряхиваясь, пустились в путь, а он соскочил с баржи на бечевник и тяжело пошел с ними в ногу, с кнутом на плечах.
— Xo!..Нo!..
Пока хозяин отталкивался багром, его жена, всей тяжестью навалившись на руль, держала его, чтобы не столкнуться с баржей, идущей навстречу. В тумане едва были видны ее закругленный нос и слабый свет сигнального фонаря.
— Ну, что же вы? «Провидение»! — нетерпеливо надсаживался смотритель.
Баржа бесшумно скользнула по черной воде, но она три раза наткнулась на каменную стену, прежде чем вошла в камеру, заполнив ее на всю ширину.
Глава 8
Палата № 10
Обычно четыре шлюзовых затвора открывают один за другим, постепенно, чтобы избежать появления водоворотов, которые могут порвать швартовы.
Но сегодня пропуска через шлюз ждали шестьдесят барж. Речники, очередь которых была уже на подходе, взяли на себя всю работу в шлюзе, а смотритель только регистрировал документы.
Мегрэ стоял на причале, одной рукой держа велосипед и следя за мечущимися в темноте фигурами. Обе лошади сами встали метрах в пятидесяти от верхних ворот. Жан вращал одну из рукоятей.