В первом веке нашей эры кельты, обороняясь от римлян, построили на месте теперешнего Кёльна земляные валы. Они полукольцом охватывали довольно большую территорию и упирались в Рейн. Валы сохранились. Аденауэр превратил их в 20-километровый зеленый пояс, украшающий город и по сей день.
По заранее разработанному плану велась жилищная застройка. Строились многоэтажные дома, а в окраинных районах — коттеджи с садами. Активно расширялся порт. Воздвигались мосты через Рейн. На правом берегу поднимались выставочные сооружения. Проводимые в них ярмарки и иные мероприятия чаще всего носили общегерманский характер. А на международную выставку печати съехались политические деятели и журналисты буквально со всего мира. Посетил ее и президент Гинденбург.
Обер-бургомистр выдвинул предложение о закладке стадиона. Члены магистрата удивились: Аденауэр не занимался спортом и не увлекался им как зритель. Раздались голоса:
— У нас достаточно других, более насущных проблем, требующих финансовых средств.
Аденауэр возразил:
— После тяжелой войны спорт — это врач для больного немецкого народа. А на врачей и лекарства денег не жалеют.
Магистрат принял решение начать строительство большого спортивного комплекса в районе Мюнгенсдорф. Он и сейчас является главным спортивным сооружением Кёльна.
Кёльн расцветал, становился центром международного туризма. Из многих стран, даже из далекой Японии приезжали сюда муниципальные деятели для ознакомления с местным опытом развития городской инфраструктуры.
Не так-то легко давались обер-бургомистру средства на нужды города. Депутаты городского собрания частенько называли Аденауэра утопистом, авантюристом, самым дорогим градоначальником в Германии. Но он добивался своего. Приходил на заседания парламента в окружении экспертов и с многочисленными папками, содержавшими скрупулезные расчеты по объектам строительства. Материалом владел великолепно. До конца выслушивал противников, а потом опровергал их доводы хорошо продуманными и вескими аргументами. Не вмешивался в перепалки между депутатами. Убеждал терпеливо и упорно. Иногда умышленно затягивал заседания до поздней ночи и, когда депутаты уставали от бесконечных дебатов, предлагал нужные резолюции и их принимали. Случалось, действовал на собственный страх и риск и ставил городское собрание перед свершившимся фактом. Обычно это сходило ему с рук.
Обер-бургомистр умел маневрировать. Однажды рурская компания резко повысила тарифы на электроэнергию. Переговоры о снижении платы не дали результатов. Тогда Аденауэр договорился с обер-бургомистром Франкфурта-на-Майне совместно купить угольный карьер и построить собственную электростанцию. Намерение широко разрекламировали в печати. Рурская компания быстро согласилась с ценами, предложенными кёльнцами.
А вот как действовал Аденауэр при обсуждении проекта моста через Рейн после включения в 1926 году в состав города правобережного района Мюльгайм. Организационный комитет магистрата высказался за арочный мост и предоставление заказа фирме Круппа. Аденауэр выступил за постройку висячего моста с помощью фирмы Харкорт. На заседании городского собрания Аденауэр доказывал, что тяжелый арочный мост испортит вид города, а легкий висячий украсит его. Но парламент значительным большинством поддержал решение организационного комитета.
Аденауэр не сдался. Часами вел беседы с отдельными членами собрания. Наиболее влиятельных приглашал в ресторан на бокал вина. Депутатам-коммунистам показывал фотографии Ленинграда с висячими мостами и всячески расхваливал красоту революционного города. Главный удар по противникам подготовил перед решающим голосованием. Один инженер-строитель высказал предположение, что прирейнская почва не выдержит тяжелые конструкции арочного моста. Аденауэр посадил его за расчеты и, вооружившись ими, отправился на заседание парламента. Он спокойно слушал своих противников, а потом попросил слова и в течение часа обрушил на депутатов массу цифр и других данных, которые толком никто не понимал. Сделав наконец вывод — строительство арочного моста невозможно, — он спокойно отправился на свое место. 43 голосами против 36 городское собрание приняло решение строить висячий мост.
История с мостом вызвала противоречивые отклики в прессе. Некоторые газеты писали, что Аденауэр слишком увлекается лавированием, другие — что он проявляет диктаторские черты и не умеет прислушиваться к голосу большинства. Некоторые его сторонники стали отходить от него.
Обер-бургомистр уловил эти настроения. Стал чаще общаться с депутатами и городскими служащими. Говорил о новых проектах перестройки города, о создании на месте узких и кривых улочек просторных проспектов с высотными домами, о строительстве вокруг города поселков с коттеджами и садами, которые свяжут с центром города специальные автобусы-экспрессы.
Приглашал в ресторан или домой деятелей своей и оппозиционных партий. Во время бесед проявлял добросердечие и обходительность. Не забывал поздравить нужных ему людей с днем рождения или повышением по службе, по другим радостным поводам, а по нерадостным — выразить участие и соболезнование. Умел показать симпатию, сделать маленький подарок, выполнить просьбу. У человека частенько складывалось впечатление, что именно он пользуется особым расположением обер-бургомистра.
Даже противники признавали, что Аденауэр постоянно переполнен идеями и проектами. Борется за их воплощение в жизнь упорно и настойчиво. Почти не знает колебаний и не любит компромиссов. У многих складывалось впечатление, что преодолевать сопротивление доставляет ему удовольствие. Политика возбуждала его, как игрока в рулетку. Французская газета «Ле Темпе» назвала Аденауэра сверхчеловеком, заполнившим своими делами город, порт и прилегающую местность. Однажды, писала газета, он станет рейхсканцлером и никто этому не удивится, ибо он обладает — и это признают даже его противники — качествами администратора высокого ранга, лидера, которому дан дар повелевать.
Во время экономического кризиса, начавшегося в 1929 году, Аденауэр разработал программу борьбы с безработицей. Главным в ней было строительство сети магистральных дорог — автобанов, при этом государство должно было выступить в качестве подрядчика. Канцлер Брюнинг отверг программу со ссылкой на то, что ее осуществление подорвет и без того шаткую устойчивость валюты.
За строительство дорог взялся Гитлер после прихода к власти. Оно стало одним из главных факторов ликвидации безработицы при нацистах.
Обер-бургомистр Кёльна пользовался популярностью у населения. Выступая, он не подделывался под настроение масс, а убеждал их в своей правоте и направлял мысли людей в нужное ему русло. Он не злоупотреблял красноречием, ораторскими приемами. Основное внимание уделял логике и качеству аргументов. Слушали его обычно с вниманием и интересом.
В январе 1926 года английские оккупационные войска ушли из Кёльна. Магистрат устроил празднество. Ближе к полуночи тысячи жителей собрались у собора, красиво освещенного прожекторами. Многие забрались на крыши близлежащих домов. В полночь ударили колокола. На трибуну, сооруженную на ступеньках собора и украшенную гирляндами из лампочек, вышел Аденауэр. Он говорил с пафосом о свободе и патриотизме, о сплоченности немцев и величии Германии. Каждый из собравшихся вслед за ним поднял вверх руку и дал клятву быть верным народу и любить отечество.
Энергичный обер-бургомистр Кёльна приобретал популярность в стране. После войны в Берлине был создан Государственный совет из представителей прусских провинций. Он имел законодательную инициативу. Законы, принятые ландтагом, требовали его одобрения. Госсовет мог наложить вето на любой закон и имел право проводить референдум по вопросу о роспуске ландтага. В 1920 году президентом Государственного совета от партии Центра избрали Аденауэра. В Берлине у него появилась казенная квартира. В этой должности он пробыл до прихода к власти национал-социалистов, совмещая ее с постом обер-бургомистра Кёльна.
Поначалу он пытался активно действовать в Госсовете. Внес предложение об увеличении в стране рабочего времени с восьми до девяти часов. Доказывал, что уплатить репарации и поднять экономику можно не за счет увеличения налогов, а путем подъема производства. Немецкая социал-демократия, полвека боровшаяся за введение восьмичасового рабочего дня, провалила предложение Аденауэра. После этого он заметно охладел к общегерманской деятельности и сосредоточился на заботах о Кёльне.