Началась Первая мировая война. Многие не понимали, почему благополучная, быстро развивающаяся экономически Германия ввязалась в эту схватку. Мало кто представлял масштабы, в которые выльется военное столкновение великих держав, и последствия, к которым оно приведет их. Аденауэр энергично занимался городскими делами и не касался высокой политики, вершившейся в Берлине.
Волна шовинизма прокатилась по всей стране. В газетах на все лады повторялись высказывания Мольтке о том, что мир — это иллюзия, а война — часть миропорядка, созданного Богом. Именно в войне проявляются наиболее благородные свойства человека: мужество и самоотверженность, верность долгу и самопожертвование.
Некоторые коллеги Аденауэра по партии Центра требовали аннексировать Бельгию, значительную часть северо-западной Франции, французское и бельгийское Конго, создать пояс государств-сателлитов в Польше, Прибалтике и на Украине, оплатить немецкие государственные долги за счет контрибуции с побежденных.
Аденауэр не разделял подобных взглядов. Войну он воспринимал как свершившийся факт и проявлял готовность вместе со всей страной прилагать повышенные усилия. Он избегал крикливо патриотических лозунгов. Просил военные власти Кёльна воздерживаться от частых победных реляций. После них, в частности, нарушалась работа гимназий, ибо школьникам давали лишний выходной день. В военную победу Германии Аденауэр не верил. Говорил об этом открыто. Даже предсказывал конец монархии.
Городской парламент поручил Аденауэру уделить особое внимание снабжению населения продовольствием. В военное время эта проблема всегда выходит на первое место. Заместителю обер-бургомистра удалось заключить соглашения с рядом крупных крестьянских хозяйств, расположенных в близлежащих районах. Город предоставлял крестьянам семена и удобрения, а они сдавали ему значительную часть урожая. По поручению Аденауэра скупался, где только можно, скот и отдавался на откорм крестьянам. В обусловленное время город получал от них мясные продукты.
Распахали близлежащие земли, принадлежавшие городу и не использовавшиеся до сих пор. Засадили их картофелем, другими культурами и осенью сделали необходимые запасы. Аденауэр ввел в Кёльне карточную систему и рационирование продовольствия. Вначале в Берлине отрицательно отнеслись к кёльнской инициативе. Вскоре, однако, карточки ввели по всей стране.
Благодаря этим мерам Кёльн оказался самым благополучным городом рейха в части снабжения населения продовольствием. Городской парламент полностью полагался на Аденауэра и безоговорочно поддерживал его инициативы. Чиновники магистрата беспрекословно подчинялись ему.
Летом 1917 года обер-бургомистр Вальраф, давно уже не занимавшийся городскими делами, получил желанную должность статс-секретаря министерства внутренних дел в Берлине и освободил свой пост в Кёльне. У членов городского собрания не было сомнений. Обер-бургомистром единогласно избрали Аденауэра.
Сам он в это время находился в больнице после аварии. Служебный автомобиль, когда он ехал из дома в ратушу, каким-то странным образом столкнулся с трамваем. У Аденауэра оказались сломанными скула и переносица, разбита нижняя челюсть, выбито несколько зубов, разорвана в нескольких местах кожа на голове. В крови он пешком дошел до больницы. Оперировали без наркоза — слабые легкие не позволяли дать его. Без единого звука выдержал манипуляции хирургов, а когда все кончилось, упал в обморок.
После операции его и так выделявшиеся скулы стали еще более заметны, как у индейца или китайского мандарина. Изменилась конфигурация лица. Явившись после больницы в свой рабочий кабинет и увидав удивленные лица сослуживцев, Аденауэр, улыбаясь, сказал:
— Не смущайтесь, другой стала лишь внешность, внутри я остался тем же.
Состоялся торжественный акт вступления в должность нового обер-бургомистра. Депутаты выступали с напутственными речами. Общие пожелания чередовались с перечислением практических дел, которые ждали обер-бургомистра.
Аденауэр внимательно выслушал выступления. Их деловой, будничный тон не соответствовал его душевному подъему. Он взял слово. Краткую, энергичную речь закончил так:
— Возможность использовать себя полностью, все силы разума и души, отдать созидательному делу все свои личностные способности — это самое прекрасное, что есть в человеческой жизни. Такую возможность вы мне дали, избрав обер-бургомистром города Кёльна.
Присутствовавшие встретили возвышенные слова аплодисментами.
Избрание обер-бургомистром мало что изменило в рабочем распорядке Аденауэра. Но оно подняло его на новую, более высокую ступень, как деятеля, теперь уже известного за пределами города. Кёльн, один из крупнейших городов Германии, играл немалую роль в формировании государственной политики страны. Отныне Аденауэру нужно было не только заниматься городскими делами, но и участвовать в общеимперских мероприятиях в Берлине.
К сорока годам Аденауэр проявил себя как личность сложившаяся и незаурядная. Обладая неограниченной властью в городе, он не принимал волюнтаристских решений. Он никогда не полагался на импульс, а только на глубокий расчет. У него четко проявлялись национальные черты немцев — склонность к порядку, дисциплине, самоконтролю. К ним добавлялись целеустремленность, настойчивость и высокая работоспособность.
Одаренность Аденауэра не вызывала сомнений у людей, окружавших его. Но в то время мало кто мог предсказать ему большое будущее. Лишь с высоты прошедших десятилетий видно, что основа для крупной политической и государственной карьеры сформировалась у Аденауэра задолго до того, как ему суждено было стать канцлером страны, восстававшей из пепла Второй мировой войны.
Глава IV
Обер-бургомистр Кёльна
В 51 году нашей эры на месте теперешнего Кёльна возникла римская колония. Прошло несколько веков, пока она не превратилась в город. В IV столетии Кёльн стал резиденцией епископа и получил определенную известность. В Средние века город — один из богатых и красивых в Европе. Здесь скрещивались европейские торговые пути. Главная транспортная артерия — Рейн несла в город и через него самые разнообразные товары. Богатели торговые люди. Благополучно чувствовали себя горожане. На формирование их культуры оказывали воздействие восточногерманские и южногерманские государства и в немалой степени Франция. В подавляющем большинстве кёльнские обыватели исповедовали католичество.
Наполеон в ходе завоевательных войн и перекройки карты Европы присоединил рейнское левобережье к Франции. После девятнадцати лет пребывания в составе наполеоновской империи в 1815 году по решению Венского конгресса Кёльн вместе с Рейнской областью отошел к Пруссии. Началась длительная упорная борьба за сохранение самобытности и самостоятельности города перед лицом наступления протестантского пруссачества и централизма на свободолюбивые католические прирейнские города.
Согласно Прусскому уложению 1856 года для Рейнской провинции городское собрание Кёльна избиралось гражданами города. Таковыми являлись все лица, проживавшие в Кёльне не менее года, платившие налоги, не получавшие пособия для бедных из общинных средств. Кроме того, избирательным правом пользовались независимо от временного ценза лица, имевшие жилой дом в городской черте или занимавшиеся ремесленным делом в городе и имевшие как минимум двух наемных вспомогательных работников. В распределении мест в городском собрании играл роль имущественный ценз. Те, кто платил высокие налоги, составлявшие одну треть налоговых поступлений, получали и одну треть мест в парламенте города. Депутаты городского собрания избирали обер-бургомистра на двенадцать лет. Переизбранию в эти годы он не подлежал. Градоначальник обладал широкими правами и управлял городскими делами практически единолично. Согласие городского собрания требовалось лишь при принятии принципиальных долгосрочных решений и перераспределении крупных бюджетных средств.
При избрании Аденауэра первым заместителем обер-бургомистра еще раздавались голоса против него. В газетах писали, что он слишком молод и не в меру клерикален, что у него нет опыта. Ко времени избрания его обер-бургомистром подобные мнения исчезли. Повсеместно признавались его самоотверженность в работе и умение вести городские дела в сложных условиях. Аденауэр стал полным хозяином Кёльна. Его распоряжения выполнялись неукоснительно. Через городское собрание он мог провести практически любое решение. Известный немецкий публицист Ицкюль, много позднее оценивая возможности Аденауэра в то время, скажет: «Идеальное состояние для такого человека, как Аденауэр, который всегда знал, чего он хочет, и для которого демократия была искусством собственную волю делать волей большинства».