И правда, никто её не узнал. Когда она выходила из подъезда, на улице стояли и разговаривали дворничиха с молочницей и даже не взглянули на неё.
Она направилась в аптеку. По дороге ей попадалось немало знакомых, но никто не обращал на неё внимания.
Даже господин Эгон не сразу её узнал, когда она позвонила в его дверь. Он открыл дверь, долго смотрел на неё, а потом спросил:
— Вы что-то хотели?
Зато когда узнал её, то очень обрадовался.
— Деточка моя, сегодня ты мне нравишься! — сказал он.
— Так и знала, — сердито сказала госпожа Бартолотти. — Как только человек становится похож на мокрую курицу, то сразу начинает тебе нравится!
— На мой взгляд лучше уж мокрая курица, чем попугай, — сказал господин Эгон и проводил её в гостиную к Конраду.
Глава девятая
Конрад сидел за столом, застеленном черной шелковой скатертью, обложившись раскрытыми томами энциклопедии. Увидев госпожу Бартолотти, он сказал:
— Мама, я уже выучил шестьдесят семь новых иностранных слов, папа только что проверил меня.
Госпожа Бартолотти позакрывала все тома и сбросила их на пол. Потом сорвала шелковую скатерть, потому что от черного цвета у неё темнело в глазах, села к столу, положила на него руки и сказала:
— А теперь я разверну перед вами свой грандиозный план.
Господин Эгон сел в кресло, ожидая грандиозный план, но Конрад, видимо, совсем упал духом. Он сказал:
— Извините, мама, но мне кажется, что никакой план не поможет. Эти люди с фабрики очень хитрые. Они всюду найдут меня. Придумают тысячу способов.
— Они тебя не найдут, — сказала госпожа Бартолотти, — Ведь чтобы напасть на твой след, им нужно некоторое время, а если они таки нападут на него, ты уже будешь не ты!
— Что это означает? — Господин Эгон вскочил с кресла.
— Сядь, пожалуйста, и выслушай меня! — велела госпожа Бартолотти.
Господин Эгон снова сел в кресло, и она продолжила:
— Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. — Господин Эгон и Конрад кивнули. — Но! — Госпожа Бартолотти подняла указательный палец и победно покачала им. — Ведь отдел обслуживания ищет хорошего, очень вежливого, предупредительного, послушного фабричного мальчика. Именно такого, каких они производят. — Господин Эгон и Конрад снова кивнули. — Так вот, — госпожа Бартолотти нервно покачала пальцем, — так вот, нам надо изменить их изделие так, чтобы они и сами его не узнали.
— Ты хочешь покрасить ему волосы? — спросил господин Эгон.
— Ну и олух! — Госпожа Бартолотти покачала головой, смерила господина Эгона презрительным взглядом и повернулась к Конраду. — Какой мальчик будет противоположностью хорошему?
— Плохой, — ответил Конрад.
— А противоположность послушному?
— Непослушный.
— А противоположность тихому?
— Шумный.
— А противоположность вежливому?
— Невежливый.
— А смирному?
— Буйный.
— Видишь, каким он должен стать, — сказала госпожа Бартолотти аптекарю. — Тогда его уже никто не узнает.
— Нет! — взволновано крикнул господин Эгон.
— Так ты хочешь, чтобы его забрали?
— Нет! — крикнул господин Эгон еще взволнованнее.
— Ну так согласись, что Конрад должен полностью измениться.
— А иначе нельзя? — печально спросил господин Эгон.
— Нельзя! — решительно ответила госпожа Бартолотти.
Конрад кашлянул.
— Послушайте меня, — тихо сказал он, — План правда очень хороший. Но вы же знаете, мама, что я не могу стать другим. Я уже пробовал. Ради Кити пробовал, и ничего у меня не вышлю.
— Глупости, — фыркнула госпожа Бартолотти и заявила Конраду, что все уже подробно обсудила с Кити. — Это пустые разговоры, что ты не можешь стать другим, — сказала она. — Тебя таким не сделали, а так выучили. В отделе окончательной обработки. А теперь Кити переучит тебя! Они тебя ко всему этому приучали, а Кити отучит!
— Вы, правда, верите, что меня можно изменить? — спросил Конрад.
— Попробуем, — сказала госпожа Бартолотти.
Она попрощалась с Эгоном и Конрадом и поцеловала мальчика трижды в каждую щеку, потому что побаивалась, что не скоро его увидит.
Этой ночью она спала очень беспокойно, ей снился страшный сон. Словно два огромных серых человека ловили Конрада, а он убегал. Они поймали его, потому что пол был весь устлан мягкой жевательной резинкой, поэтому Конрад застрял в ней и не мог убежать. Госпожа Бартолотти хотела броситься ему на помощь, но тоже завязла в жевательной резинке и не могла сдвинуться с места.