Главное противоречие в этой сфере – между устоявшейся картиной мира, в которой для консерваторов непременно присутствуют и моральные нормы, опирающиеся на христианские устои, и ценностными сдвигами, описанными выше. Именно этими факторами обусловлены явления в европейской политике, против которых направлен пафос нового консерватизма: мультикультурализм, отмена запретов на аборты, «социальная эмансипация» сексуальных меньшинств вплоть до легализации однополых браков, ювенальная юстиция, право на эвтаназию, нормы политической корректности, ломающие привычное бытовое поведение и т. п.
Отметим, однако, два существенных ограничения для нового консерватизма в этой сфере, практически консенсусно подтвержденные западными экспертами.
Во-первых, новые нормы государственной политики, регулирующие сферу морали и семейные отношения, пользуются поддержкой большинства в западных обществах, включая и сторонников системного консерватизма. У некоторых новых консерваторов моральные темы не находятся на первых ролях; например, Партия свободы в Нидерландах открыто поддерживает равенство сексуальных меньшинств и т. п. По оценке немецкого эксперта, большинство в Германии до сих пор может не поддерживать однополые браки или усыновление, но у нас хорошее чутье, когда это превращается в дискриминацию. То же справедливо и для американского общества: Не думаю, что моральные взгляды всей Америки сместились вправо… Большинство американцев толерантны к гомосексуалистам; в системе, конечно, присутствует расизм, но ситуация стала намного лучше. Америку нельзя назвать расистской страной.
Эксперты приводят трактовки религиозных и моральных ценностей, которые, по сути, признают проделанную эволюцию. Немецкий эксперт подчеркивает: Христианство для меня вовсе не означает консерватизм, христианство для меня означает революцию, прогресс. Это клише, с которым я не согласна. Британский эксперт считает, что признание однополых браков защищает институт брака. Во-первых, это позволяет геям и институту брака находиться в одной плоскости, и это содействует развитию самого института брака, поскольку именно упадок гетеросексуального брака был аргументом за легализацию.
Подобная эволюция оценивается практически всеми экспертами как позитивный процесс. Бразильский эксперт считает: Что касается вопроса толерантности к сексуальным и этническим меньшинствам, то мы можем утверждать, что это одно из важных достижений нашего времени… Ослабление традиционных социальных норм является частью этого процесса. Французский эксперт говорит то же о процессах секуляризации: Франция очень ценит секуляризацию… Религиозные ценности, если относиться к ним умеренно, без фанатизма, совпадают с ценностями республики: открытость, толерантность. Проблема не в религии, проблема в фанатизме.
Еще один важный аргумент, приводимый разными экспертами – ценность частной жизни, которая должна быть отделена от вмешательства политики. Особенно часто об этом говорили французские эксперты: Что касается «культуралистского» вопроса в отношении гомосексуализма… то это выдуманная проблема. Я считаю, что каждый делает все, что хочет. Почему это стало политической проблемой, я не понимаю.
Во-вторых, как указывалось в предыдущем разделе, моральные и семейные темы – это тактическое преимущество новых консерваторов: по этим вопросам они звучат порой убедительнее системных консерваторов. Но реальной целью новых консерваторов (но не ультраправых) является борьба за власть или, по крайней мере, политическое влияние.
В оценках перспектив политической борьбы вокруг культурных ценностей необходимо избегать крайностей. Было бы преуменьшением считать деятельность «новых консерваторов» арьергардными боями устаревших ценностей. Пример возрождения религиозно-нравственного обоснования государственного курса при президенте Р. Рейгане показывает политический потенциал традиционных ценностей. Бразильский эксперт акцентирует непреходящую важность моральных ценностей для консерватизма: Религия олицетворяет все, что консерватор хочет для своего общества… В США и Европе в 1940-х гг. консерваторы начали постепенно расставаться с религией, становясь более светскими, но данный курс претерпел серьезные изменения в 1980-х гг. с приходом президента Рейгана к власти.