Старая форма — новое содержание
1848–1849 годы стали важным рубежом в эволюции консерватизма, одним из тех переломных моментов, когда меняется явление в целом. В начальный период становления консерватизма решающую роль играли феодально-аристократические элементы; они во многом определяли его содержание и облик. После революций 1848–1849 гг. он интенсивно наполняется буржуазным содержанием; в горниле консерватизма продолжается синтез феодально-аристократических и буржуазных элементов, но теперь уже при все возрастающей роли последних. Консерватизм как политический метод и определенная идеология формируется уже в основном на почве буржуазного общества, причем в период его прогрессивного развития.
Мощным импульсом эволюции консерватизма явилась реакция на революции 1848–1849 гг., которая существенным образом отличалась от феодально-аристократической реакции на Французскую революцию. Теперь характер реакции был намного шире; в сущности, это была реакция, исходившая от разнообразных антиреволюционных сил и течений, так называемой «партии порядка», от всех напуганных первой открытой вооруженной классовой битвой между пролетариатом и буржуазией в июне 1848 г. в Париже. «Все классы и партии во время июньских дней, — писал К. Маркс, — сплотились в партию порядка против класса пролетариев»{112}. К этой антиреволюционной партии примкнули и роялисты, поборники консерватизма разного толка. Они тоже выступили «как представители буржуазного миропорядка, а не как рыцари странствующих принцесс, как буржуазный класс в противоположность другим классам, а не как роялисты в противоположность республиканцам»{113}. Старые критерии при определении общественных позиций перестали срабатывать. Это верно подметил А. И. Герцен в письме от июня 1849 г.: «В XVIII столетии достаточно было быть республиканцем, чтобы быть революционером, теперь можно очень легко быть республиканцем и отчаянным консерватором»{114}.
Воспользовавшись приступом социального страха у буржуазии, феодально-аристократические элементы перешли в контрнаступление, стремясь ликвидировать завоевания, которых добились революционные и национально-освободительные силы. Новоявленным пророком европейской реакции стал испанский дипломат и политический мыслитель X. Доносо Кортес (1809–1853), незадолго до революции 1848 г. удостоенный титула маркиза де Вальдегамас. Громкую, хотя и недолговечную, славу принесла ему триада его речей: «О диктатуре» (4 января 1849 г.), «Об общем положении в Европе» (30 января 1850 г.) и «О положении в Испании» (30 декабря 1850 г.). Наибольший резонанс вызвали две первые речи. В консервативном лагере их сравнивали по значению с «Размышлениями о революции во Франции» Берка. Меттерних, Николай I, папа Пий IX, Фридрих Вильгельм IV, Луи Наполеон, вскоре ставший императором Наполеоном III, — все обратили внимание на красноречивого испанца, с одобрением восприняли многие его мысли.
Идейное наследие Доносо Кортеса весьма многообразно и не поддается однозначной оценке. За всю сравнительно короткую жизнь он проделал сложный путь, его взгляды претерпели существенную метаморфозу. Реакции, как и революции, порой свойственно выходить за обусловленные конкретным временем пределы. Так произошло и с речами Доносо Кортеса. Он острее, чем многие его современники, воспринял революции 1848–1849 гг., увидел в них преддверие еще более глубоких потрясений и предложил такие методы борьбы с революционной угрозой, которые предвосхитили экстремистский консерватизм будущего и правый радикализм. Поэтому воззрения Доносо Кортеса, взятые в целом, представляют собой редкий сплав консерватизма прошлого, современного ему и будущего, практически всю гамму консервативной идеологии. Правда, нужно учитывать, что в своей политической практике испанский дипломат был гораздо умереннее, чем в речах и мыслях.
Принято считать, что он продвигался к правоконсервативной позиции от либеральной. Доносо Кортес был видным деятелем партии «умеренных», входил в ближайшее окружение королевы Марии Кристины, а затем и её дочери Изабеллы II, представлял свою партию в кортесах, где и произнес свои знаменитые речи. Следует отметить, что он решительно отстаивал интересы обеих королев от карлистских «ультра». Однако «умеренные» были все же скорее либеральными консерваторами, чем либералами в чистом виде. И идейно, и политически «умеренный» Доносе Кортес сначала следовал за Гизо. Он вырос в буржуазной семье, титулом маркиза был вознагражден за заслуги перед испанской короной. Буржуазии он отводил видное место в рамках тройственного союза: вместе с монархией и церковью.