Джумаа направился к двери, у порога оглянулся.
– Хочу дать совет. Д-комплекс изучен едва на одну сотую, никто не знает, для чего он предназначен и как работает. Ходить по нему в одиночку опасно.
– Учту, – вежливо пообещал Никита.
Дверь заколебалась и снова восстановилась, агент Даль-разведки остался один. С минуту прислушивался к тишине, обволакивающей комнату глухой болотной ряской. Молчал и «Вася», анализируя поступающую через датчики информацию.
Никита медленно обошел помещение, касаясь рукой серебристых шершавых и теплых на ощупь стен. Посидел на стуле, с удивлением обнаружил, что ему не хочется думать о задании, предстоящем расследовании, разведке и странных случаях, происшедших на планетах Сферы и в самом Д-комплексе. Организм сопротивлялся включению в особый ритм жизни с постоянной готовностью к тревоге и к бою, ожиданием схватки с неведомой силой, проявившей себя жестоко и беспощадно, что и заставило отдел безопасности ввести в действие экстремальный вариант.
Итак, начали?..
Он открыл шкаф и разложил по полкам содержимое сумки: белье, запасные комплекты верхней одежды, туалетные принадлежности. Потом достал «универсал» в плоской кобуре с набором обойм, вогнал одну в рукоять и поставил пистолет на предохранитель. Фауна Сферы как будто не имела хищников, и применять оружие не было нужды, но агент по освоению имел право носить пистолет в не полностью исследованных мирах. Никита потрогал вшитые под кожу за ухом генератор психозащиты и мыслепередатчик «Васи», проверил, как держится на указательном пальце искусственный ноготь – дубль-рация, и вышел из каюты. Кодоном распознавания для двери он выбрал образ брата, ушедшего в глубокий поиск на корабле Даль-разведки.
Диск Д-комплекса был толщиной в два километра и делился на слои-горизонты: пятьсот горизонтов высотой от трех до шести метров. Планировка горизонтов была очень сложной и, главное, изменялась со временем. Лишь один из десяти горизонтов сохранял свое оборудование и геометрию, был стационарен во времени, остальные жили динамической жизнью: коридоры в них появлялись и исчезали, помещения изменяли форму и содержимое, наполнялись таинственными «призраками» и автоматами непонятного назначения или пустели, превращаясь в «мертвые», заполненные тишиной этажи.
Все это Никита знал по описаниям станции, но одно дело – выслушивать рассказ и совсем другое – увидеть собственными глазами. К тому же у него была иная цель. По времени «гостиницы» шел всего восьмой час вечера, и он решил побродить по чужому спутнику, поддавшись одному из самых необъяснимых и прекрасных чувств – ощущению тайны.
Стена тупика коридора, куда вышел Пересвет, была вогнутой, а в конце выпячивался пузырь из молочно-белого стекла. Утопая по щиколотку в зеленой «пене» пола, Никита подошел и почувствовал щекочущее дуновение в шею: «Вася» предупреждал, что «пузырь» находится под напряжением.
Хмыкнув, инспектор приблизился к «пузырю» и тут же отпрянул: «пузырь» вспыхнул переливчатым голубым светом и стал расти, надуваться, словно воздушный шарик, пока не превратился в грушевидную фигуру высотой в два метра; в ее туманной глубине зажглась зеленая звезда.
Сзади кто-то рассмеялся.
Никита оглянулся. К нему, улыбаясь, подходил тонкий в талии, седоголовый мужчина в костюме планетарной службы.
– Новенький? Сегодня прибыли? – Он протянул руку. – Уве Хоон, археонавт.
«Уве Хоон, член-корреспондент Академии наук, – отозвался в ухе шепоток «Васи». – Пятьдесят девять лет, участник экспедиций, из них три – Даль-поиск. Хороший скрипач».
Никита назвал себя и пожал руку ученому, которого знал по отчету бригады подготовки.
– Я ваш сосед, решил прогуляться. Мне столько рассказывали… Правда, меня предупредили, что это не безопасно.
– Гулять по Д-комплексу можно, просто надо быть внимательным. Заходите вечером, после девяти, у меня собирается интересная компания, вам тоже будет полезно. Моя каюта напротив.
– Спасибо, приду. А что это за «груша»?
– Это? – Хоон улыбнулся. – Техника дайсониан очень своеобразна, неантропна, если вам понятен этот термин. Кто вы по специальности?
– Эколог, агент по освоению планет, – сказал Никита.
– Квартирьер, я сразу понял по реакции. А этот «мыльный пузырь» – выходной тамбур наружу, за пределы станции. Так сказать, дверь с тамбуром.
Археонавт дотронулся рукой до «пузыря», и тот бесшумно лопнул, превращаясь в белую стеклянную выпуклость.