— Это что такое?! — грозно спрашиваю я.
— Депеш мод, — говорит напуганный Кузьмич. — Англичане.
— Чего?!
Мы смотрим друг на друга. Кузьмич понимает, что сморозил что-то не то. Спрашивает осторожно:
— Ты о чем, Зощенко?
— Я о том, что ты предательские слухи распространяешь.
— А! — Кузьмич облегченно выдыхает, смеется. — Да ничего я не распространяю. Правду говорю. Если не возьмешь меня — сгоришь в танке.
— Слушай, Кузьмич, ты совсем дурак? — Я аж шиплю от злобы.
Он достает из-под стола фляжку, взбалтывает, многозначительно на меня смотрит.
— Возьми меня в экипаж, Зощенко. У тебя же место радиста пока не занято? Ну! А я твой счастливый талисман буду.
На столе появляются две кружки, консервы, сухари и — о, чудо! — соленые огурцы, ровненькие, как бы восковые, в пупырышках. У меня слюнки текут.
— Садись, Зощенко.
Я сажусь. Как тут не сесть? Спрашиваю, на огурцы глядя, бульканье спирта слушая:
— А что такое Депеш мод?
— А это, Зощенко, тебе знать не положено… Возьми меня в экипаж.
Я беру кружку.
— Нет, не возьму!..
Утро.
В составе взвода выдвигаемся на позиции, катимся по обочине дороги, вздымая клубы пыли. В моем экипаже кроме меня три человека: Антон Шаламов, Юрка Прохоров по прозвищу Тракторист, ну и, конечно же, Кузьмич.
«Рысь» идет мягко, будто на лапах крадется. Мощный «Майбах» — не мотор, а песня!
— Правее, — говорю громко, по ненужной сейчас привычке прижимая к горлу ларингофон шлема. — И ходу прибавь. Отстаем.
— Ага, — отзывается в наушниках голос Юрки Тракториста. — Будет сделано, ваше высокоблагродье.
Кузьмич хихикает. Ему теперь все можно. Если бы не он, не было бы у нас ни новых шлемофонов, ни нового танкового переговорного устройства.
— Отставить смех, — говорю.
Чудо, чудо — даже кричать не нужно!..
Как начинаются дюны, встаем, слушаем боевую задачу. В это время с севера подходят еще два взвода. Тут танки посерьезней. Вижу три тяжелые машины союзников — ну, эти дадут жару.
Противник, впрочем, у нас тоже нешуточный. А на Полигоне иначе и не бывает.
Взводный спрашивает, всё ли мне ясно. Отвечаю, что вопросов не имею, повторяю поставленную перед нами задачу: «зайти к населенному пункту с востока, обогнуть его, по возможности скрытно приблизиться к обозначенным высотам, обнаружить позиции самоходной артиллерии противника, передать координаты и ориентиры.»
— Приступайте, — говорит взводный.
Я вижу, как срывается с места «Леопард» Димки Крылова, — перед ним поставлена та же задача, и это уже вызов, уже соревнование.
— Быстро, быстро, быстро! — ору я.
Мы с Димкой Крыловым давние соперники.
Моя «Рысь» будто прыгает вперед. Умеют, все же, фрицы делать технику!
— Обо мне помнишь? — хрипит в наушниках голос Кузьмича. — Третий дом справа, как я показывал. Встанем там.
— Под трибунал нас подведешь, Кузьмич! — кричу я.
— Да какой тут к дьяволу трибунал? — смеется Кузьмич. — Дальше ссылать уже некуда.
Проходит всего минут десять, и мы видим вражеский танк. Тяжелый «Маус» ломится через кусты. Вступать с ним в бой я не рискую. Да и надобности такой нет, пока не выполнена главная задача. «Маус» исчезает за дюнами, то ли не заметив нас, то ли приняв за своего. И теперь я понимаю, почему нам с Димкой Крыловым достались сегодня немецкие танки.
— Левей давай!
Мы уходим на юг — там должно быть безопасней и потише.
Кузьмич докладывает обстановку: основные наши силы двинулись маршем на село. Через пять минут добавляет: встреченный «Маус» расстрелян. Еще через пять минут: «Леопард» Крылова обнаружен врагом.
Нам пока везет: летим на всех парах, прыгаем по пустым песчаным холмам. Впереди уже видны строения и дым пожаров. Где-то там тайник, так нужный Кузьмичу.
— Кузьмич, как же ты из ангара решился выбраться? Про тебя говорят, что ты трус. Боишься в боях участвовать.
В танке грохот, но шлемофоны работают отлично.
— Не трушу, а осторожничаю, — отвечает Кузьмич. Я даже интонации его голоса разбираю. — Мне погибать нельзя, я слишком много знаю.
— Но в этот бой сунулся.
— Я всё просчитал. Вероятность не вернуться из этого боя примерно такая же, как вероятность попадания шального снаряда в ангар. Так что я рискую не больше обычного.
— Наверное, и задание наше знал?
— Знал. Я же всё знаю.
— Откуда, Кузьмич?
— От верблюда.
Врываемся в село. Третий дом — нахожу его. Это какой-то барак с выбитыми окнами и провалившейся крышей. Выбираю сторону, где можно встать незаметно.